Берт Шугар - 100 великих спортсменов

Счастливым оказался для Владислава 1974 год. На пятом для себя чемпионате мира в Хельсинки он получил четвертую золотую награду и был впервые назван лучшим вратарем первенства. Такой чести до него из советских вратарей удостаивался только Николай Пучков. Капитан нашей сборной Борис Михайлов сказал тогда: «Все хорошо играли, но лучшим из нас, безусловно, был Третьяк». Это мнение капитана чуть позже целиком и полностью поддержал опрос советских спортивных журналистов, назвавший Владислава – и тоже впервые – лучшим хоккеистом страны 1974 года.

Получив признание, Третьяк тренировался так же самозабвенно и неистово, как будто ему предстояло опять и опять завоевывать место в армейском клубе и сборной команде. Он продолжает много играть, иногда чересчур много, но иначе не может. Во-первых, считает себя обязанным быть нужным команде всегда, помня о неожиданностях даже в поединках с заведомо слабыми командами. Во-вторых, убежден, что высокую боевую форму вратарь должен всегда поддерживать, испытывая сопротивление среды и материала, а значит – в игре.

После очередной победы советской сборной на московском чемпионате мира в 1979 году знаменитый канадский тренер патер Дейв Бауэр воскликнул:

– Владислав Третьяк – это сверкающая вершина того недосягаемого для других «пятнадцатитысячника», имя которому – советский хоккей!

В 1981 году наш вратарь вновь отличился, на этот раз на Кубке Канады. На промежуточном этапе профессионалы сумели переиграть нашу сборную со счетом 7:3, и это в глазах публики еще выше подняло их шансы на победу в турнире.

Третьяк вспоминает: «Скажи нам кто-нибудь до начала матча, что мы победим в этот вечер со счетом 8:1, никто из нас в это бы не поверил. Канадцы были сильны. Действовал к тому же "фактор родных стен". Большинство болельщиков абсолютно не сомневались в их победе. А счет, между тем, 8:1 в нашу пользу. Накануне газеты писали: "Исход финала будет во многом зависеть от того, как сыграет Третьяк". Я выложился до конца. И все остальные наши ребята показали максимум того, на что они способны…

Уже дома, в Москве, меня встретила во дворе старушка-соседка.

– Ой, сынок, да ты ведь Третьяк?

– Да, бабуля.

– Дай я тебя поцелую. Я ведь когда вы играли с этими супостатами, телевизор крестила. А когда вы их одолели, даже заплакала. Это же надо, наш советский гимн где пели!»

Одна из канадских газет после разгрома горько пошутила: «Нельзя больше пускать Третьяка в Канаду. Он «украл» наш Кубок».

«Он ушел из хоккея неожиданно для всех, вскоре после победы на Олимпиаде-84, в самом расцвете сил и мастерства, – пишет С. Шачин. – Ушел, как это ни парадоксально, потому что был истинным профессионалом. А в нашей стране, где исстари делами заправляют дилетанты, профессионалов сроду не любили, больше того – относились к ним с опаской и потому старались их принизить, поприжать, подстричь под общую гребенку. Третьяк считал, что заслужил к себе другое отношение. Его не поняли. И он расстался с ЦСКА».

Отдав всю жизнь спорту, Третьяк остался верен ему и после ухода. Он стал бизнесменом, но опять-таки в спортивной области. Владислав представляет в России продукцию канадской фирмы, выпускающей снегоходы. Ежегодно его приглашают в Чикаго консультировать вратарей хоккея команды «Чикаго Блэкхоукс». Многие из них, такие, например, как Эд Белфор, называют его своим главным тренером.

Но совсем уехать из Москвы Третьяк не может и не хочет: «Не могу подолгу жить за границей. Кроме того, я открыл в Москве Международную спортивную академию Владислава Третьяка и теперь провожу детские хоккейные турниры. Надо же возрождать детский спорт!»

В серебряной медали, завоеванной хоккейной сборной России в олимпийском Нагано-98, есть частица и его труда – тренера, работавшего с вратарями главной команды страны.

Дети Третьяка такую безудержную любовь к спорту не переняли и не пошли по стопам отца. Несмотря на то что сын Дмитрий в свое время занимался и фигурным катанием, и баскетболом, и теннисом, профессиональным спортсменом он не стал, выбрав медицину. Он подарил родителям внука, на которого сейчас и возлагаются все надежды Дочь Третьяка Ирина работает юристом.

Татьяна, жена Владислава, считает его самым уникальным и замечательным мужем. Он способен блистать не только на спортивной арене, но и во всех домашних делах; кстати, Владислав прекрасно готовит пельмени. И все-таки дом – это не его поле деятельности. Благодаря жене, создавшей прочный тыл, он может полностью отдаваться работе. Ведь действительно в хоккей играют настоящие мужчины.

Трехкратный олимпийский чемпион Александр Карелин официально признан Международной федерацией борьбы лучшим борцом греко-римского стиля XX века.

– Для меня имеет значение только одно место – первое, – сказал как-то Карелин. – А второе или десятое – это уже неважно. Это – поражение.

«Единственное, о чем я, признаюсь, жалел, – говорит тренер чемпиона Кузнецов, – что Карелин никогда на моей памяти не использовал в схватках всю свою мощь. Просил его бывало: "Саша, сделай для меня лично „обратный пояс“". Это его коронный и мой любимый прием: когда кидаешь соперника через спину на ковер с высоты собственного роста. А ему всегда было жалко тех, кто с ним борется. Бросок ведь – это всегда унижение для партнера».

Карелин родился 19 сентября 1967 года под Новосибирском. Отец работал водителем самосвала, мать – служащая. Оба крупной комплекции. Саша родился весом в пять килограммов! С детства, не по годам рослый, он охотился, лихо бегая на лыжах, занимался плаванием. А вот занялся борьбой только в тринадцать лет, когда был выше отца на голову. И еще не факт – стал бы Карелин борцом, если бы не тренер первый и единственный – Виктор Кузнецов. В пятнадцать лет на юношеских соревнованиях Саша получил перелом ноги. Но именно после этой тяжелой травмы он сделал окончательный выбор в пользу классической борьбы.

В 1986 году Карелин потерпел первое поражение, проиграв чемпиону мира Игорю Растороцкому – 0:1. До 2000 года оно оставалось единственным. Через год Александр становится чемпионом мира среди юношей и попадает в состав главной сборной страны.

«Я впервые увидел Карелина в Москве, на тренировочном сборе в Олимпийской деревне года за два до Игр в Сеуле, – вспоминает олимпийский чемпион Сеула Михаил Мамиашвили. – Мы с ребятами сидели в столовой, когда он вошел и остановился у дверей. Он выглядел большим, нескладным и совсем юным. И явно не знал, куда деть собственные руки. Но меня потрясло другое – карелинский взгляд. Это был взгляд человека, который абсолютно точно знает, чего он хочет. Тогда Карелин только подбирался к взрослой сборной. Но уже в олимпийском году мне было ясно, что он пришел в команду надолго».