Омар Брэдли - Записки солдата

- Мы несправедливы к нашим командирам дивизий, - как-то сказал я Айку Стоит только командиру дивизии провиниться, и мы либо понижаем его в должности, либо отсылаем в Соединенные Штаты. Однако, если командир дивизии прекрасно командует и достоин выдвижения на должность командира корпуса, у нас нет никакой возможности повысить его.

Айк кивнул головой.

- Я знаю, что вы имеете в виду, Брэд. Если мы наказываем плохих, то должны поощрять достойных. Хорошо, если бы у нас была возможность отбирать командиров корпусов еще до отправки их из Соединенных Штатов и брать только тех, кто нам подходит. В этом случае к нам прибывали бы некоторые штабы корпусов без своих командиров. На вакантные должности командиров корпусов мы могли бы выдвинуть командиров дивизий.

Это предложение было принято, и до конца войны 11 командиров дивизий стали командирами корпусов. В то же время в Соединенных Штатах один командир корпуса добровольно отказался от корпуса и принял командование дивизией, чтобы иметь возможность отправиться за море.

Эйзенхауэр оставил Паттона на всю осень 1943 г. размышлять в реквизированном дворце в Палермо. Джордж, теперь командующий армией без армии, был наказан Айком за пресловутый инцидент с "рукоприкладством". По мере того как зимние дожди делали пейзаж Сицилии все более унылым, раскаявшийся Паттон впадал в меланхолию. Он опасался, что ему придется сгнить на им же завоеванном острове.

Айк, однако, не забыл Джорджа, хотя он осуждал его за инцидент, приведший к его дискредитации. Вера Эйзенхауэра в боевые качества Паттона от этого не уменьшилась.

- Ну и характер у Паттона, черт бы его побрал, - как-то сказал один офицер, - он дает ему возможность одерживать блестящие победы и в то же время доставляет ему много хлопот.

Хотя Паттон иногда причинял беспокойство, тем не менее Эйзенхауэр считал его достойным командиром.

Я узнал о предложении Эйзенхауэра назначить Паттона командующим армией только после прибытия Айка в Англию. Если бы Эйзенхауэр спросил мое мнение об этом назначении раньше, я бы высказался против. Я не только ставил под сомнение правильность действий Паттона во время кампании в Сицилии, но и серьезно сомневался, разумно ли подвергать Паттона страданиям в результате перемены со мной ролями. В Сицилии Паттон был моим начальником, теперь мы менялись ролями и я становился его начальником. Айк заверил меня, что Джордж примет это без озлобления.

- Единственно, что он хочет, это снова принять участие в войне. Одно время он думал, что для него все кончено.

Как и Эйзенхауэр, я не оспаривал прекрасных способностей Паттона в наступлении, а между Ла-Маншем и Берлином было, где развернуться. Однако даже этот блистательный талант Паттона не мог подавить во мне сомнения, когда он становился моим, подчиненным. Я не стал сообщать Эйзенхауэру о моих опасениях-Если Эйзенхауэру хотелось иметь Паттона, я не должен был возражать ему.

До сих пор я не могу без огорчения вспомнить, как я колебался, узнав о назначении Паттона. Когда в августе 1944 г. Джордж стал моим подчиненным, он принял это просто, по-дружески, без оскорбленного самолюбия, озлобления или обиды. Год совместной службы. с Паттоном в Европе останется одним из самых лучших воспоминаний моей военной службы.

Джордж прибыл в Англию в марте 1944 г. вместе с основными офицерами из штаба 7-й армии. Он разместил штаб 3-й армии в центральной части Англии, подальше от южных районов, где шла активная подготовка к вторжению. Так как штаб 3-й армии, оставался без войск до высадки во Франции, последний был причислен к штабу европейского театра военных действий и Джордж, находился под опекой Эйзенхауэра до августа. Но прошло не много времени, и Джордж опять выставил себя на позор. В английском городке неподалеку открывался клуб для союзных солдат, и Джорджу неожиданно предложили выступить. Вместо того чтобы, ограничиться известными истинами об англо-американской дружбе, Джордж пошел дальше.

- Идея, положенная в основу организации таких клубов, - заявил он, - как нельзя своевременна, ибо, несомненно, нам предначертано судьбой править всем миром.

Если бы это сказал местный болтун, едва ли последовали бы какие-нибудь отклики. Однако говорил сам Паттон, и когда его. заявление получило гласность, оно быстро вызвало большой международный резонанс. К несчастью, заявление Паттона было пропущено цензором, так как оно не нарушало военной тайны.

За ночь непродуманное заявление Паттона стало делом государственной важности, и никто не был больше удивлен этим, чем сам раскаявшийся виновник. Сенат отложил рассмотрение рекомендации о присвоении Паттону постоянного звания генерал-майора. Все газеты в Соединенных Штатах в передовых статьях язвительно отзывались о верховном командовании экспедиционных сил союзников.

Однако снова, как в Сицилии, Эйзенхауэр отбил волчью стаю. Опять Джордж принес свои извинения. На этот раз Эйзенхауэр с раздражением отметил, что его терпение достигло предела.

- Я сыт по горло, - сказал он в разговоре со мной о Паттоне. - Если мне еще раз придется извиняться публично за Джорджа, я сниму его с должности, как бы он ни был для нас ценен. Мне все это надоело и я устал защищать Паттона. Жизнь слишком коротка, чтобы растрачивать ее на подобные вещи.

15 месяцев спустя Паттон заставил Эйзенхауэра выполнить свое обещание. Будучи командующим 3-й армией, оккупировавшей Германию, он нарушил приказ верховного штаба экспедиционных сил союзников, запрещавший использовать бывших нацистов при восстановлении железных дорог и предприятий общественного пользования. Не считаясь с политическими соображениями, Джордж полагал, что только немецкие должностные лица, работавшие во время войны, подходили для занятия этих постов. Но что они могли оказаться нацистами, меньше всего беспокоило Паттона, который прежде всего заботился о восстановлении этих отраслей экономики.

Объясняя свои действия представителям печати, Джордж вызвал сенсацию, заявив: "Хорошо, я объясню вам, кто такие нацисты. Их распри похожи на борьбу между республиканской и демократической партиями во время выборов".

Джордж заверял, что он больше всех ненавидит нацистов. Однако из опыта работы военной администрации он сразу же установил, что "немцы, не принятые на работу, обычно заявляют, что на всех постах засели нацисты... Больше половины немцев были нацистами, и чертовски трудно разобраться, кто из них не нацисты".

Эйзенхауэр выполнил свою угрозу. Джордж был снят с поста командующего 3-й армией и направлен в "ссылку" в 15-ю армию. От последней остался только "бумажный" штаб, занимавшийся составлением отчета о военных действиях.