Михаил Бурцев - Прозрение

Этот спад стойкости немецких войск давал нам основание обратиться к солдатам противника с призывом: "Оставляйте позиции, уходите с фронта, дезертируйте". Наш отдел располагал данными о многих тысячах немецких солдат и офицеров, которые за свой отказ воевать были расстреляны, повешены или осуждены военными трибуналами; заключенные содержались в специальных концлагерях, созданных эсэсовцами в оккупированной Норвегии{73}.

И еще один достоверный факт: повышенный интерес в немецкой армии к советским листовкам и агитпередачам, и это - несмотря на самые строгие меры наказания, вплоть до расстрела. Прошло то время, когда немецкий солдат каблуком втаптывал в землю эти листовки или сдавал их по указанию офицеров в штаб, делая на них надпись: "Файндпропаганда" ("Вражеская пропаганда"). "Теперь, когда мы по горло сыты войной, - читали мы в дневнике убитого старшего врача из 27-й пехотной дивизии Германа Шнайдера, - никто не думает о победе, у каждого только и есть на душе, чтобы уцелеть, выбраться из этого ада, выжить. Теперь солдаты все чаще вспоминают листовки 1941-1942 годов, которые предупреждали, что Германия будет разбита. Раньше мы этому не верили. Теперь каждый видит, что русская пропаганда говорит правду. Ее листовки - это капли, долбящие гранит. Они научили нас немножко заглядывать в будущее и критически относиться к своим правителям". Пленный - рядовой 5-й роты 31-го пехотного полка на допросе показал: "Перед отправкой на фронт майор из штаба 24-й пехотной дивизии предупреждал нас: опасаться надо не пуль и не снарядов, а вражеских листовок, "поражающих дух солдата".

А вот что доложил мне старший инструктор отдела подполковник В. И. Немчинов, наблюдательный и чуткий к изменениям обстановки пропагандист, только что вернувшийся с фронта.

Пленные офицеры вермахта заявляют, что советская пропаганда стала органической частью жизни немецких войск на восточном фронте. Один офицер даже сослался на январский номер "Сообщения для войск" ОКВ, где подчеркивается, что "исход этой войны решается на трех фронтах: военном, экономическом и пропагандистском" - и что на этом последнем "русские пользуются хорошо организованной агитацией как боевым средством".

И хотя знакомиться с такого рода признаниями было приятно, никто из сотрудников нашего отдела не обольщался: все понимали, что враг еще силен и борьба с ним предстоит трудная, упорная и жестокая. Тем более что у немецких солдат и офицеров со времен Сталинградской битвы появился мощный "союзник" - страх, страх за свое будущее в случае поражения рейха и его оккупация Красной Армией, страх за судьбу Германии. И это чувство Гитлер искусно использовал в своих, буржуазно-националистических интересах. "Нас ненавидят потому, - неустанно твердил он, - что мы родились немцами". Советская же пропаганда доказывала, что волка бьют не за то, что он сер, а за то, что овцу съел. Теряя веру в победу, немецкий солдат, естественно, страшился поражения и потому отчаянно сопротивлялся, искренне поверив, что можно измотать Красную Армию, если серьезно держать оборону. Главное продержаться, не отступать, а там подоспеет "новое оружие", которое, по словам Гитлера, не только остановит врага, но и обеспечит победу. Этим "секретным оружием", как в свое время "тиграми" и "фердинандами", нацисты, несомненно, приободрили своих "политических" солдат, как назвал их еще в 1937 году Гесс. Введенный в первые годы войны институт "офицеров по духовному обеспечению", входивший в состав военной контрразведки, заменялся приказом Гитлера "офицерами по национал-социалистскому руководству", которые подчинялись непосредственно начальникам штабов соединений. Несколько позже его же приказом в вермахте были созданы "штабы по национал-социалистскому руководству" и восстановлено членство германских военнослужащих в национал-социалистской партии. Дальнейшая фашизация вермахта преследовала все ту же цель - укрепить этого "политического солдата" как носителя нацистских идей, способного противостоять советской пропаганде и даже бороться против нее. Лозунг фашистских правителей, сформулированный Геббельсом, "Победить или погибнуть!" особенно настойчиво внедрялся в сознание каждого солдата и офицера, впутывая их круговой порукой с национал-социалистской партией и фюрером. В этом главный смысл утвержденной Гитлером 9 января 1944 года программы действий штабов по национал-социалистскому руководству вермахтом.

Что ж, надо было давать бой новым аргументам и тезисам нацистской пропаганды. Открыла наши боевые пропагандистские действия серия листовок "Гитлер войну проиграл". "За что же вам погибать? - спрашивали мы немецких солдат. - Ведь война стала личным делом Гитлера. Ее продолжением Гитлер хочет оттянуть время справедливого суда над ним... Но стоит ли погибать за обреченного человека, проигравшего войну и безрассудно погубившего миллионы немцев?" Эта серия листовок положила начало одному из важнейших направлений в пропаганде политорганов Красной Армии среди войск я населения противника в военных кампаниях 1944 года: "Фашистская верхушка не думает ни о чем, кроме своего спасения, - каждый час ее жизни оплачивается жизнями тысяч соотечественников".

Хорошо иллюстрированные листовки, изданные Главным политическим управлением, не уставали доказывать, что Гитлер войну проиграл. Отмечу две из них - с фотомонтажами, выполненными известным художником А. Житомирским. На одной изображена невзрачная фигурка Гитлера у портрета Бисмарка, "железного канцлера" Германии. Бисмарк направил указующий перст и сторону Гитлера: "Этот человек ведет Германию навстречу катастрофе!" (текст был набран под портретом). На другой листовке убитая горем немецкая женщина мать солдата - разрывала портрет ненавистного Гитлера. Фотомонтаж комментировали стихи Эриха Вайнерта "Я обвиняю", заключительные строки которого воспринимались как боевой и страстный клич:

Германия моя, восстань!

Народ, свергай его!..

Читатель вправе спросить, почему, собственно, такое большое внимание уделялось разоблачению Гитлера - даже в конце войны. Не только потому, что он был носителем самой человеконенавистнической идеологии - фашизма, выразителем захватнических вожделений германского империализма. Дело прежде всего в том, что в рейхе годами насаждался культ Гитлера. Даже в 1944 году, когда, казалось, всему миру становилось ясно, что песенка Гитлера спета, его обещаниям изменить ход войны все еще верила значительная часть солдат и офицеров вермахта. Об этом мы могли судить и по настроениям военнопленных. В одном из фронтовых лагерей пропагандисты распространили анонимную анкету, в которой, в частности, содержался вопрос об отношении немецких военнопленных к участникам покушения на Гитлера 20 июля 1944 года. Покушение осудили около 30 процентов опрошенных. Ход рассуждений пленных так выразил один из них: "Гитлер, несомненно, ошибся, напав на Россию, и он виноват в несчастьях, постигших Германию, но ведь война нужна была для того, чтобы завоевать принадлежащее нам по праву(?!) жизненное пространство..."