Елена Хаецкая - Записки из страны Нигде

Во-вторых, определенное содержание требовало определенной формы. То есть «то, что знаю» (а знаю я позднесоветские реалии) должно быть изложено стилем позднего соцреализма, и никак иначе. Девиз «Оставь надежду всяк сюда входящий» красовался (для меня) на всех наших толстых литературных журналах, и на журнале «Юность» тоже. Скучный стиль для скучных реалий.

Отсюда, кстати, моя нелюбовь к научной фантастике (о чем я тоже уже говорила, и не раз, и всегда открыто, и всегда почему-то люди удивлялись – как можно это не любить?) А вот не любила – и в первую очередь – советскую, про лучшее будущее: в ней описывается мир физики, химии, математики, в лучшем случае биологии, то есть тех предметов, которые у меня в школе отнюдь не числились среди любимых; и рисовалась все та же скучная обстановка советского НИИ все тем же унылым стилем соцреализма.

Почему я считала советские НИИ скучными? Потому что видела, как тоскуют и вянут на этой работе взрослые родственники: например, вечно замотанная тетя Леля (один в один - персонаж Немоляевой из «Служебного романа»)…

Все это спорно. Было ли так на самом деле? Можно привести множество примеров, опровергающих мои впечатления. Но я говорю сейчас не о том, как было на самом деле, а о том, как это виделось лично мне, семнадцатилетней девочке, живущей в эпоху позднего Брежнева и абсолютно не понимающей – как и о чем писать.

Итак, Реальность-1 была для юного существа ужасной. Я была непростительно молодой под старым солнцем, в умирающем мире.

А Реальность-2 была абсолютно нереальной. Да, конечно же, имела место Реальность-2: романы Дюма-отца, например, Фенимора Купера, или там книги о революции и войне. Вот где кипела настоящая жизнь. Герои сражались, погибали, побеждали. Персонажи Джека Лондона голодали, искали работу, дрались за деньги или за ружья для Мексики. В тех мирах можно было подружиться с волком или ездить на диком мустанге.

Но Реальность-2 воспринималась как аболютно недостижимая. Она была отгорожена от читателя непроходимой стеной. Либо это была совершенно другая страна, куда из-за железного занавеса не попасть, либо это была другая эпоха, а машины времени не бывает, либо это одновременно и страна, и эпоха. Мир фантастики, как я уже говорила, меня совершенно не привлекал. Даже в дурном сне, даже ненавидя скуку Реальности-1, я не согласилась бы на дополнительные занятия по ненавистному предмету физике. Я не из тех, кому понравится сидеть на горячей плите, если меня заставят посидеть на ней подольше.

Подытоживая: Реальность-2 выглядела не параллельным миром, а миром вообще несуществующим, недостижимым ни при каких обстоятельствах. Понятия «мультивселенной» для меня тогда не существовало, я просто о нем не знала.

Возвращаясь к теме предыдущей заметки: мы читаем то, что хотим читать, и пишем то, что хотим писать.

Читать-то я могла все, что угодно, про какую угодно реальность. Хоть про борьбу за огонь у первобытных людей, хоть про Варфоломеевскую ночь.

Но писать я «имела право» только о том, что хорошо знала, то есть – про Реальность-1 эпохи позднего Брежнева.

А мне хотелось именно писать! Читать – я уже все прочитала, до чего только руки дотянулись.

Способ постижения иных миров путем писания книг для меня был прочно закрыт. Так я это воспринимала.

Именно поэтому я так горячо приняла перестройку. Талоны на мыльно-моющие средства? Инфляция? Поиски работы? Перестрелка прямо под окнами, в нашем дворе? Это же Настоящая Жизнь! Как у Джека Лондона! Да я была просто счастлива – особенно первые несколько лет… Не от большого ума, скажете? Ну, сейчас-то, наверное, я и сама бы так сказала. Но тогда все мне казалось как-то иначе, и лет мне было совсем немного.

Самое же главное – тогда были сняты какие-то старые барьеры, и мне как будто «позволили» писать о чем угодно. Я сама себе позволила. Отпустила себя.

…Все изменилось в один удивительный день. Мне позвонила подруга с криком: «Немедленно включи телевизор!» - «А что случилось?» - «Астрология – это реально!» - «Что за ерунда, - поморщилась я. – Астрология – это лженаука». – «Нет, сейчас выступает Пал Палыч Глоба, он говорит, что это все на самом деле».

Ну раз по телевизору говорят!.. Вы же понимаете, для нас тогда то, что говорили по телевизору или печатали в газете, - это все правда.

Включаю. Действительно, дядя с бородой и умным лицом говорит, что астрология – это не просто в книжках про недостижимые миры (те самые, отгороженные от наших толщей времени и пространства), - нет, это прямо здесь и сейчас.

Для меня это стало откровением. Параллельные миры достижимы, вот что я услышала.

Впоследствии я вернулась к прежнему мнению об астрологии, и даже к гораздо более жесткому, поскольку несколько лет ею занималась довольно плотно - и пришла к выводу о ее полной ненаучности и вредоносности. В самом лучшем случае это салонная забава. В самом лучшем случае. Обозначаю здесь свою позицию, обоснованную немаленьким личным опытом, после чего возвращаюсь ко временам перестройки, к веку невинности, когда я верила всему новому просто потому, что оно, новое, отменяло душившее меня старое.

Итак, Реальность-2 оказалась ближе, чем я думала. Она достижима. Завеса не сплошная, она прозрачная и проницаемая. Значит, я могу (имею право) познавать Реальность-2 тем способом, который мне всегда был ближе: писать о ней. Волшебные миры начали открываться мне один за другим в процессе придумывания. И я уже легко и свободно начала входить в эти придуманные миры.

03:00 / 27.02.2017

В самой первой части этой заметки я давала совет «графоманам» - писать без оглядки даже на любимую кошку.

Вот так я писала «Меч и Радугу». О чем тоже не раз уже рассказывала. Я поклялась никому не давать читать эту рукопись, я писала ее только для себя. Потом она вышла тиражом 300 тысяч экземпляров. Это был едва ли не последний год, когда у нас книги выходили такими тиражами и никто не видел в том ничего удивительного. Сейчас звучит, конечно, ужасающе солидно.

На каждой моей встрече с читателями обязательно найдется один-два человека, который вытащит из-за пазухи это издание «Меча и Радуги» (1993 год) и понесет на автограф. Я думаю, у читателей это такой флешмоб. Такой изящный способ затроллить любимого писателя. Потому что о какой бы книге я ни говорила, какую бы тему ни обсуждала – финал всегда один и тот же.

Я уж думала, что подписала весь тираж, - столько автографов раздала на эту книгу.

Когда-то меня это даже сердило, а сейчас – как-то умиротворяет. Старею, должно быть.