Елена Хаецкая - Записки из страны Нигде

Читатель обнаруживает в тексте ровно то, что хочет обнаружить. Все, начиная с Гомера, поддаются переосмыслениям и трактовкам. «Дон Кихот» менялся от жесткой сатиры на общество и рыцарские романы до тончайшей лирической прозы о непонятом добром старике, чье сердце разрывалось от сострадания к людям. Универсален только Шекспир: его как ни прочитай, все это уже заложено в тексте, - но Шекспир непостижимый гений, ему подобных в литературе просто больше нет.

Каким же образом автор может быть ответственным за кашу в читательской голове? Ни полиэтилен, ни обезболивающие таблетки, ни замена слова «дурак» на слово «глупец», ни гриф 18+, ни предупреждение, что «события, описанные в книге, являются вымыслом», - ничто не остановит человека, если он задумал нечто дурное и ищет моральной поддержки своим замыслам. Он ее найдет. Не в этой книге, так в другой.

В «Молоте ведьм» приводится фраза, которая мне очень нравится: «Злые поступки совершаются добровольно».

Можно возразить цитатой из Писания: «…кто соблазнит одного из малых сих»… Но комон, в Писании речь идет о «малых сих», а мы говорим о «больших сих», о взрослых людях, которые читать учились, в школу ходили. Которые должны быть в состоянии хотя бы понимать, что в книге написано, а не додумывать за автора, - ну или просто не брать в руки книгу про воров и проституток.

00:00 / 07.07.2017

Заголовок представляет собой нечто вроде игры, поскольку, разумеется, на глобальное исследование русской культуры автор настоящих заметок вовсе не претендует. Это так, на всякий случай уточнение.

«Велиарова тайна» - один старый термин, не знаю даже, использует ли его кто-нибудь еще, кроме меня, в таком значении. Но мне он служит верой и правдой много лет.

Когда-то я прочитала о демоне Велиаре, главная тайна которого заключалась в том, что внутри он – пустой. Снаружи-то он выглядит весьма устрашающе, но если начать снимать с него одежки, одну за другой, как капустные листья, - одежки устрашения, загадочности, злобности и т.п., - то внутри обнаружится пустота. Все это – форма, причем форма злая, без всякого содержания. «Велиарова тайна» - пускание зловещей пыли в глаза при всяком отсутствии внутреннего наполнения.

В какой-то мере на «Велиаровой тайне» строится теория заговора, которую я искренне люблю за то, что она служит основой для создания изумительно глупых, но захватывающих и по-своему прекрасных сочинений, в которых персонажи обнаруживают то иероглифические книги Атлантиды, то гробницу заеденного библейской саранчой фараона, то кровожадную мумию принцессы древних майя. Поиски и применения данных артефактов в целях захвата власти над миром финансируются какой-нибудь сверхкорпорацией, которая протянула щупальца абсолютно везде и даже успела завербовать маму главного героя.

Не передать, сколько неизъяснимо прекрасных вечеров я провела в компании демона Велиара, - укрощенного, посаженного на цепь и с наслаждением осмеянного.

Я изучала его с нездоровым любопытством много лет.

Но не я одна, понятное дело. До меня были гиганты, гении, которые исследовали ту же тему и оставили мощнейшие произведения, где сказано - всё.

Как-то раз я участвовала в разговоре, в котором обсуждался старый фильм «О бедном гусаре замолвите слово». Фильм этот вышел в глухие и скучные годы застоя и произвел весьма странное впечатление – тогда. Гусары, конечно, были красивые. Ситуации – местами забавные. Полковник с романсом вообще трогал до слез. Мы старательно высматривали – чей это портретик висит на стене казармы?

Но вообще-то о чем все это было?

Это было – о «велиаровой тайне».

Разумеется, можно найти и более ранние произведения на данную тему, но лично я считаю, что первым всерьез занялся проблемой – из русских гениев – Гоголь. Он рассматривал «велиарову тайну» дважды: в «Ревизоре» и в «Мертвых душах».

Ситуация, когда «движение воды» происходит от прикосновения – пустоты. Ничто, отсутствие, пустота, «внутренность Велиара» внезапно, в силу невероятных причин, взбудораживает материю - и начинается действие. Вокруг чего строится действие? Что раскручивает пружину суеты? А – ничто, пустота. К чему приводит это движение, инициированное пустотой, ничем? Ни к чему не приводит! – Но это с общественной точки зрения «ни к чему» (в мире ничего не меняется), а с личной, т.е. для каждого из персонажей?

Здесь вторая тема, тема персонажа. Посыл мнимый и ложный, но люди-то живые и реальные! На стыке мнимости действия и реальности живого человека рождаются ситуации абсурдные, трагические, комические, трогательные, страшные (в зависимости от задачи, поставленной автором).

Фактически это – «картон» против «плоти», причем «картон» оказывается сильнее «плоти» (декорация против живого человека, Реальность-2 в ее жутчайшем воплощении – против заложника Реальности-1: победить декорацию может только актер, а обыкновенный зритель – не может...)

Понятно, что зерно будущего действия изначально заложено в каждом характере. И на внешний раздражитель, даже если этот раздражитель – пустота, - они реагируют соответственно: благородный юноша-гусар пытается спасти отца полюбившейся девушки, девушка-страдалица бежит обивать пороги начальства, начальство пытается воспользоваться девушкой «в дурном смысле», попавший в беду папа ахает, охает и помирает от сердца.

То есть, действие-то мнимое, а вот герои – самые настоящие, плоть и кровь. Они по-настоящему живут, страдают, любят, умирают. И персонажи «Ревизора» таковы: Хлестаков, быть может, и не ревизор, но взятки настоящие и рыло у губернских деятелей в настоящем пуху.

Но Хлестаков – это еще не очень страшно, он довольно забавный столичный фертик и, в общем, даже не совсем пустышка. Чичиков – сознательный агент пустоты. Он выстраивает целую империю – над «ничем». Покупка мертвых душ – это грандиозная надстройка при всяком отсутствии фундамента.

00:00 / 12.07.2017

В предыдущей заметке я рассуждала о тайне демона Велиара, который на самом деле пустой, и о том, как эта тема рассматривается в классической русской литературе и остановилась на «Мертвых душах».

Немного позднее все это возникнет в реальности и будет исследовано Лесковым.

У Лескова есть такой роман – «На ножах». В конце 1990-х он был экранизирован, и это один из лучших российских мини-сериалов, по крайней мере, на то время. В издании сочинений Лескова 1993 года «На ножах» был напечатан едва ли не впервые за сто лет: это был крайне непопулярный роман. В советском одиннадцатитомнике его, кстати, нет.