Николай Гуданец - Загадка Пушкина
- Название:Загадка Пушкина
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Николай Гуданец - Загадка Пушкина краткое содержание
Загадка Пушкина - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Спустя полтора десятка лет поэт вспомнит о своей опале, и в черновике стихотворения «Вновь я посетил…» (1835) останутся строки: «И бурные кипели в сердце чувства / И ненависть и грезы мести бледной» (III/2, 996). Содержание тех грез прямо раскрыто, как известно, в черновике письма царю из Михайловского (1825). Вспоминая о сплетне касательно розог, якобы отведанных им в тайной полиции, Пушкин сознается: «я почувствовал себя опозоренным в общественном мнении, я впал в отчаяние — дрался на дуэли — мне было 20 лет в 1820 г., — я размышлял, не следует ли мне покончить с собой или убить — V~» 85.
Многие пушкинисты бились над разгадкой того, какая намеченная жертва скрыта под обозначением «V~», но прийти к единому мнению им не удалось. Полагаю, все-таки прав П. О. Морозов, предложивший конъектуру: «ou d’assassiner Votre Majesté» (« убить Ваше Величество » — франц .) 86.
Поддержавший такое прочтение М. А. Цявловский убедительно разъяснил: «в этом проекте прошения с исключительной откровенностью поэт хочет обезоружить царя, действуя на его чувство великодушия. Поэт как бы хочет сказать: „Будьте, Государь, со мной столь же великодушны, как я откровенен с Вами“. Вот, по нашему мнению, смысл этого необычного прошения, в котором подданный пишет царю, что он хотел убить его» 87.
Действительно, Пушкин умел употребить « неизменную и порой глубоко мужественную искренность » 88к месту, артистично и с толком. Одна из его любимых уловок в критических случаях заключалась в том, чтобы блеснуть рыцарственной откровенностью в расчете на ответное благородство. Такой маневр он предпринял с графом М. А. Милорадовичем в 1820 г. и, впоследствии, на первой аудиенции у Николая I.
Хотя Пушкин в черновике письма Александру I далее уверяет, что впоследствии «всегда, будь то в моих писаниях или в разговорах, я уважал особу Вашего Величества» 89, вряд ли можно сомневаться, в кого он нацелил свой зарифмованный в Бессарабии кинжал.
Напрочь не понимает этого И. В. Немировский, который мучительно старается состыковать «сложность и неоднородность идейных позиций героев „Кинжала“» 90и ломает голову, отчего «не только оправдывая, но и апологетизируя тираноубийцу, Пушкин выходит за рамки чисто просветительского отношения к политическому убийству» 91.
Автор слишком недооценивает свирепость и мстительную натуру Пушкина, в результате его статья о «Кинжале» выглядит неудачной попыткой увязать концы с концами, а выводы делаются с точностью до наоборот: «в „Кинжале“ тираноубийство не представляется нормальным средством политической борьбы, а скорее эксцессом, оправданным не только особыми историческими условиями, но и высокими нравственными качествами самого тираноубийцы, гарантией того, что его поступок не преследует личной выгоды » (курсив добавлен) 92.
Полную близорукость демонстрирует другой современный исследователь, С. Н. Поварцов, утверждающий, что поэзия Пушкина «была высшим проявлением революционности», а вместе с тем после оды «Вольность» нигде Пушкин «не призывал к расправе над царем или его семьей, не славил кровопролития» 93. Заявляя это, автор, конечно же, рассматривает в статье и пушкинский «Кинжал». Вероятно, С. Н. Поварцов уверен, что романтическую расправу с помощью кинжала вершат исключительно над квартальными надзирателями.
Хоть плачь, хоть смейся, но похоже, в пушкинистике по сей день живет и побеждает руководящая роль КПСС.
Мои старания детально проследить именно личный характер мотивации поэта отнюдь не избыточны. Важно понять, что не абстрактные соображения или политические пертурбации за рубежом, а как раз внутренние мотивы и события в жизни самого Пушкина непосредственно запустили психологические процессы, которые привели к решительной перековке безоглядного бунтаря.
Заодно выяснится, например, что Пушкин, похоже, вовсе не кривил душой, когда писал друзьям, что «бунт и революция мне никогда не нравились» (XIII, 286), а « Кинжал не против правительства писан, и хоть стихи и не совсем чисты в отношении слога, но намерение в них безгрешно» (XIII, 167).
Эти две фразы давно зацитированы в лоск. Их ошарашенно трактовали и так, и сяк, пытаясь сопоставить со строчками о «карающем кинжале» (II/1, 173) и «кровавой чаше» (II/1, 179), но при этом, Боже упаси, не уличить « неизменно искреннего » Пушкина в грубой лжи.
А он-то знал, что не вкладывал в свои якобы революционные стихи южного периода никакого общественного звучания и гражданского пафоса, но выразил сугубо личные чувства. Его попросту не так поняли.
Разумеется, стихотворение «Кинжал» пришлось по вкусу революционерам-заговорщикам и стало крайне популярным в их среде.
Декабрист И. Д. Якушкин поведал в своих записках: «все его ненапечатанные сочинения: „Деревня“, „Кинжал“, „Четырехстишие к Аракчееву“, „Послание к Петру Чаадаеву“ и много других были не только всем известны, но в то время не было сколько-нибудь грамотного прапорщика в армии, который не знал их наизусть» 94.
Деревянная, выспренная риторика «Кинжала», видимо, в аккурат соответствовала эстетическим запросам и душевному складу вольнолюбивых прапорщиков.
Но еще, на беду, стихотворение «Кинжал» оказалось воспринято в столичных кругах как подметное бунтарское стихотворение, грубо нарушающее «обещание уняться» 95, данное Пушкиным в апреле 1820 г. Н. А. Карамзину. Свидетельства об этом сохранились в переписке самого Карамзина, а также П. А. Вяземского и А. И. Тургенева. Наличие уговора не отрицал и проштрафившийся поэт: «Я обещал Н.<���иколаю> М.<���ихайловичу> два года ничего не писать противу правительства и не писал». (XIII, 167).
Обсуждение взаимоотношений Карамзина и Пушкина займет слишком много места и уведет далеко в сторону от линии повествования. Но следует подчеркнуть одно крайне странное обстоятельство.
Известно, почему Н. М. Карамзин выдвинул условие, при котором он возьмется спасать заплаканного Пушкина от Сибири: впредь воздержаться от крамольных стихов. «Иначе я выйду лжецом, прося за вас и говоря о вашем раскаянии» 96, — четко разъяснил он.
Тем не менее, и года не прошло, как Пушкин нарушил честное слово дворянина и подвел Карамзина.
Процитированные выше слова из письма В. А. Жуковскому (апрель 1825 г.) « Кинжал не против правительства писан» беспомощно апеллируют к формальному содержанию нарушенной клятвы: не писать ничего, « противного правительству ». Так может оправдываться в кабинете завуча школьник, прикидывающийся дурачком, но для гиганта русской словесности подобная уловка вдвойне постыдна. Если наши предположения верны и поэт считал это кровожадное стихотворение своим личным делом, он все же не мог не понимать, каким опасным подстрекательским пафосом сверкает «Кинжал».
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: