Наталья Воронцова-Юрьева - Гамлет. Шутка Шекспира. История любви

На поединке она всячески демонстрирует свою любовь к вернувшемуся сыну - и, кроме собственно проявления любви, это еще звучит и как глухая угроза королю. Она не случайно так холодно пресекает Клавдия, когда тот пытался остановить ее с кубком - она расценила это как его неудовольствие тем, что его супруга этим жестом столь явно демонстрирует значимость принца. И ее холодный тон однозначно говорит о том, что отныне компромиссов не будет.

Некогда присутствующая в ней похоть, карту которой однажды столь успешно разыграл Клавдий, вся мощная сексуальная составляющая ее натуры, как раз и позволившая ей когда-то молчаливо согласиться на убийство мужа, ныне буквально сметена в ней звериной силой материнской любви.

"О злодеянье! - кричит чрезвычайно испуганный за мать Гамлет. - Закройте двери! Предательство! Сыскать!" В этот момент силы покидают Лаэрта, он падает. Предательство здесь, говорит Лаэрт, ты убит, Гамлет, и ничто не сможет тебя спасти - "ты не хранишь и получаса жизни":

Предательский снаряд - в твоей руке,

Наточен и отравлен; гнусным ковом

Сражен я сам; смотри, вот я лежу,

Чтобы не встать; погибла мать твоя;

Я не могу... Король... король виновен.

Страшная душевная боль за мать, которая еще несколько минут назад была жива и так искренне, с таким открытым сердцем пыталась показать ему, как она его любит, и неловкую, радостную любовь которой он так непростительно, так ненужно отверг, напрочь уничтожает в нем жестокую страсть к предателю и негодяю. "Клинок отравлен тоже! - Ну, так за дело, яд!" - и с этими словами он пронзает короля отравленным клинком.

На помощь, кричит король, "друзья, на помощь! Я ведь только ранен"! Но Гамлет, ужаленный в сердце своей последней, невольной, горькой виной перед матерью, которая бы ни за что не погибла, не будь он одержим своей отвратительной страстью, и преисполнившись от этой жестокой мысли невероятной, предсмертной, уже нечеловеческой силы, бросает рапиру (хотя мог бы еще раз ударить клинком, это было бы легче!) и, схватив короля и обездвижив его, вливает ему в горло отравленное вино:

Вот, блудодей, убийца окаянный,

Пей свой напиток! Вот тебе твой жемчуг!

Ступай за матерью моей!

Король умирает. Лаэрт просит у принца прощенья и сам, в свою очередь, прощает ему убийство отца. "Будь чист пред небом! - говорит Гамлет, глядя на почившего Лаэрта. - За тобой иду я". "Я гибну, друг", - обращается принц к Горацио. После чего прощается с матерью: "Прощайте, королева злосчастная!" Увы, к сожалению, именно так - слишком злым обернулось для нее ее недоброе счастье.

Я гибну, друг. - Прощайте, королева

Злосчастная! - Вам, трепетным и бледным,

Безмолвно созерцающим игру,

Когда б я мог (но смерть, свирепый страж,

Хватает быстро), о, я рассказал бы... -

Но все равно, - Горацио, я гибну;

Ты жив; поведай правду обо мне

Неутоленным.

Да, теперь уже все равно. Теперь уже мы сами, вернее неутоленные из нас - неутоленные этой внешней канвой, этой общественно приличной официальной версией - догадаемся, какая же все-таки правда так и осталась за кадром, о чем он мог бы рассказать нам, если бы не смерть.

И вот уже вдали слышится марш - Фортинбрас возвращается из Польши и салютует в честь встретившихся английских послов. Гамлет называет его наследником; он просит Горацио передать это своему двоюродному брату и рассказать ему обо всем:

Избрание падет на Фортинбраса;

Мой голос умирающий - ему;

Так ты ему скажи и всех событий

Открой причину. Дальше - тишина.

Тишина - дальше тишина. Дальше то, о чем он так никому и не сказал, о чем так никто не узнал и не догадался, даже Горацио. То, с чем душа Гамлета теперь уже навсегда пребудет один на один - с грехом его постыдной страсти к мерзавцу и подлецу, обернувшейся мучительным борением духа и сгинувшей без следа с последним вдохом Гертруды.

Ни слова о короле не произносит умирающий Гамлет...

май - 22 сентября 2004 г.