Джим Батчер - Писательское ремесло

Единственный способ избежать подобных проблем — тщательно следить за тем, что делает каждый из персонажей, когда они «не на сцене». Но это все равно оставляет вам задачу как-то найти способ и рассказать читателю о важных для сюжета событиях. Обычно, именно здесь появляются злодеи, которые занудно и пространно просвещают героя обо всем, что тот пропустил, или же персонажи, которые вдруг ни с того ни с сего принимаются обсуждать свои путешествия.

Чтобы обойти ограниченность рассказа от первого лица, необходимы заранее подготовленный план и творческий подход, но побочный эффект всего этого вынудит вашего героя быть крайне активным и любопытным, сующим свой нос во все проблемы — и возможно именно поэтому наиболее известные детективы написаны от первого лица.

Сильные стороны повествования от третьего лица: по своим слабым и сильным сторонам третье лицо идеально дополняет первое. Рассказ от третьего лица позволяет вам ввести несколько репортеров, что высвобождает для писателя целое море новых возможностей. Поскольку точка зрения может прыгать от одного персонажа к другому, как вам захочется (хотя обычно число репортеров ограничено) вы также можете издеваться над читателем и играть с ним, давая информацию, которой не владеет персонаж. Именно в этих местах читатель начинает кричать героям книги:

«НЕТ, БОЛВАН, РАЗВЕ ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ, ЧТО ЭТО ВАМПИР?»

— и тому подобное, так как ему дали гораздо больше элементов головоломки, нежели репортеру.

Слабые стороны повествования от третьего лица: насколько у вас появляется больше возможностей с третьим лицом, прямо пропорционально возрастает и количество способов все испортить. Наиболее проблематичен в рассказе от третьего лица вопрос, как отразить эмоциональную глубину персонажа (по крайней мере, по сравнению с первым лицом), а также риск, что с возрастанием количества персонажей читателю будет все труднее следить за ними. ( кхе-кхеДжордан кхе-кхе ).

Когда вы принимаетесь за написание истории от третьего лица, вам нужно обращать особое внимание на то, чтобы создать для читателя четкий образ персонажей и их целей, чтобы всех репортеров можно было мысленно рассортировать по полочкам и удерживать в памяти. Часто у писателей также возникает проблема, как не перепутать повествование репортеров между собой — а некоторые авторы даже прыгают от одной точки зрения к другой в рамках одной сцены, главы или страницы, что гарантированно поставит мысленную подножку читателю, пытающемуся разобраться, в чьей голове он сейчас находится.

Ещё больше усложняет вопрос то, что лицо, от которого ведется рассказ, похоже, очень сильно зависит от темперамента и навыков автора. Кто-то не сможет писать от третьего лица, даже если от этого будет зависеть их жизнь. Я написал СЕМЬ КНИГ от третьего лица, и все они были неизменно ужасны. Когда я, наконец, внял совету Дебби и написал свой первый роман от первого лица, им оказался «Storm Front» [3] «Гроза из преисподней». . Ясно, что мне гораздо больше подходит именно такое повествование. С тех пор я продолжил сквозь сжатые зубы упражняться в третьем лице, и думаю, что-то стало, наконец, получаться, но мне приходиться над этим биться. Другие авторы ныряют в третье лицо, как утята ныряют в пруд. Вот ведь извращенцы!

Рассказ от первого лица дает начинающему автору интуитивное преимущество при создании сильного, эмоционального главного персонажа. Оно создает несколько проблем для сюжета, но ничего непреодолимого. Лучше всего оно подходит для историй, сосредоточенных на одном центральном персонаже, и потому чаще всего его можно встретить в детективах и триллерах, а иногда и в фэнтези и научной фантастике.

Рассказ от третьего лица более гибок и открывает более широкий выбор, драматически, но им также гораздо сложнее овладеть на должном уровне. Однако, если вы его все-таки освоите, то сможете позволить своему вдохновению действительно развернуться. Третье лицо можно встретить в любом жанре, но особенно оно распространено в любовных романах, так как большинство их них склонно представлять историю как минимум с точки зрения двух главных персонажей.

Так что выберите, какое лицо вы хотите использовать в зависимости от того, какую историю желаете рассказать и опираясь на ваши личные таланты и предпочтения.

Теперь. Всё что вам осталось, это выбрать, КТО из персонажей станет репортером. И как мне это сделать, спросите вы?

Первое лицо проблем не доставит. Вы выбираете парня, который постоянно говорит читателю: «Я, мне, я, моё». Но когда вы пишите от третьего лица, возникает куда большее кандидатов на роль репортера в каждой конкретной сцене, и уже одно это может сделать выбор трудным.

Есть простой практической метод, который поможет решить. Репортером должен стать персонаж, который наиболее глубоко, эмоционально вовлечен в то, что стоит на кону в этой сцене. Когда вы гадаете, с точки зрения кого из персонажей показать конкретную сцену, все что нужно сделать — выбрать героя, которому терять больше всех. Это — тот человек, у которого самая сильная цель, и достижение этой цели станет плодородной почвой для самого сильного конфликта.

Уже поздно, и я, возможно, где-то что-то забыл. Но я вернусь и продолжу вещать, пока моё эго не убедится, что высказалось до конца. В следующей статье поговорим о планировании сюжета — которым стоит заняться до того, как начинаешь стучать по клавишам.

«Грозовой фронт» — это «Storm Front», первый роман из серии о Гарри Дрездене. На русском книгу издали под названием «Гроза из Преисподней». Или как-то так.

Долго ломала голову, как перевести «The freaks». Плохо я знаю родной язык! Самое близкое, до чего додумалась — «ошибки природы», но оно там не очень хорошо вписывается. Гады? Ироды? Пока поставила относительно нейтральное «мерзавцы».

А вообще, к этим статьям нужно было сделать вступление переводчика: «делай не как я, делай правильно». Батчер говорит умные вещи, я, в целом, с ним согласна. (Кроме тех деталей, по которым не согласна совсем.)

Первое и третье лицо, например. Похоже, что автор «Досье Дрездена» считает повествование от третьего лица (и с сточки зрения нескольких сменяющих друг друга репортеров), чуть ли не вершиной литературного мастерства. Меня же оно, порой, изрядно раздражает. Только ты увлечешься рассказом, только начнешь сопереживать герою… Бух! Конец отрывка. Другой репортер, другие события, другая сюжетная линия. Это уже не просто подножка в повествовании, из пресловутого «пространства текста» тебя вышибают пинком. И предлагают заходить в одну и ту же реку заново, да ещё, быть может, в месте, которое тебе не нравится, с персонажем, который совершенно не интересен. У меня в таких случаях возникает стойкое желание перелистать несколько страниц и найти следующую главу с понравившимся репортером. А может, просто закрыть книгу, и больше не мучиться. ( кхе-кхеМартин кхе-кхе).