Владимир Гаков - Примадонна «космической оперы».

Такая вот характеристика... Чтобы понять, чем же так полюбился читателям и самой создательнице Эрик Джон Старк, следует вспомнить еще одно слово, которое обязательно произнесут к случаю критики, обсуждающие феномен Ли Брэккетт: «живой».

Традиционный герой довоенной «космической оперы» по штату обязан был оставаться рыцарем без страха и упрека, на чьем моральном облике и сквозь мощнейшую лупу не разглядеть и пятнышка. Идеал американского парня, по которому должны сохнуть женские сердца. И, как всякий идеал – бесконечно далекий от реальной жизни.

Это позже в американской фантастике появятся совершенно иные персонажи, вроде гаррисоновского Джима ди-Гриза по прозвищу «Крыса из нержавейки»!.. Живой герой – в 1940-е годы было научно-фантастическим открытием не меньшим, чем мгновенное преодоление светового барьера скоростей...

А Эрик Джон Старк с грузом многочисленных грехов получился на удивление ярким и колоритным образом. Потому и прожил в литературе столь долго.

Ведь в разгар уже семидесесятых, когда к довоенной «космической опере» большинство читателей относилось с почтением, но и только, – писательница под влиянием диктата новой поросли фэнов вынуждена была «реанимировать» своего Эрика!

«Он впервые появился в коротком романе «Бессмертные Марса», – вспоминала Брэккетт, – простите, я решила остановиться на этом названии, но в журнале «Плэнет сториз» переиначили на «Королеву марсианских катакомб»... Не на шутку привязавшись к этому персонажу, я быстро написала еще рассказ про Старка, на этот раз забросив его на Венеру... Потом он снова вернулся на Марс. Однако к этому времени фантастическая мода поменялась, и в редакции «Плэнет сториз» мне посоветовали пока остановиться со Старком и придумать что-нибудь другое – и для читателя какого-то другого. Но, даже оставаясь только в моем воображении долгие годы, Старк, оказывается, обладал потрясающей витальностью. Подростки, которых и на свете не было, когда я затевала сериал, спрашивали, когда они смогут прочесть что-нибудь новенькое о Старке. Мне ничего другого не оставалось, как выполнить их просьбу. Правда, пришлось слегка подновить антураж – теперь редакторов слегка смущало место действия, о котором теперь так много рассказали космические станции. В конце концов мне пришлось переместить любимого героя подальше – на галактические просторы, хотя в ранних рассказах нет ни слова о том, что «во времена» Старка летают к звездам. Но мне просто так захотелось, и все...»

Трилогия о новых приключениях Эрика Старка развертывается уже на далекой планете Скайт, заброшенной где-то в созведдии Ориона, и состоит из романов: «Имбирная звезда» (1974), «Гончии Скайта» (1974) и «Грабители Скайта» (1976).

... В одной из своих лекций перед студентами маститый создатель многих запоминающихся фантастических миров – Пол Андерсон – приводил в качестве негативного примера Ли Брэккетт: «Все это очень просто. Берете берроузовский Барзум – и забрасываете этот удачно послуживший целым поколениям фантастов мир куда-нибудь подальше, например, на одну из планет Имбирной звезды в созвездии Ориона. Пусть это будет только что открытая и только что окрещенная планета – Скайт... Главное, чтобы о ней никому из читателей не было известно решительно ничего. После чего Эрику Старку остается только продолжить свои подвиги в бесплодных землях Скайта, как он здорово научился делать ранее – в марсианских пустынях...»

Совершенно очевидно, что подобные мелочи писательницу, никогда не полагавшую свою старкиану произведением «твердой» научной фантастики, интересовали в последнюю очередь...

Однако в послевоенные десятилетия Ли Брэккетт как раз больше преуспела именно в такой фантастике. Научно достоверной, куда менее размашистой, нежели ее книги 1940-х, но зато намного более убедительной. Ее поздние романы «Люди со звезд» (1952), «Большой прыжок» (1955), «Альфа Центавра или смерть!» (1963) – можно по-прежнему записать в добротные образцы «космической оперы», но к ним уже в полной мере приложима характеристика «интеллигентная».

А самым значительным произведением Ли Брэккетт (с точки зрения читателя серьезного, ценящего в научной фантастике социальную тематику) стал умный и эмоционально сильный роман о «пост-ядерном» мире – «Долгое завтра» (1955). В нем описано будущее, наступившее после ядерной (четвертой мировой) войны, когда нео-меннониты и религизные фундаменталисты вообще запретили науку, как источник всех зол; герой после долгих размышлений примыкает к «ученому подполью», стремящемуся сохранить знание и не дать миру окончательно скатиться в варварство. Как писал критик, «это блистательный пример того, как нагнетаемый страх перед наукой и технологией может привести мир к полной стерильности и царству темных предрассудков»...

Ли Брэккетт умерла в марте 1978 года, пережив мужа всего на несколько лет. Незадолго до кончины она написала как бы итог своей долгой писательской жизни: «Профессия писателя-фантаста дает не финансовые, а иные дивиденды: дружбу, протянутую через всю жизнь; счастье принадлежать к огромной семье, разбросанной по всему свету – куда бы вы ни приехали, у вас всюду отыщутся друзья. И еще одна радость, которую не принесет работа ни в каком другом жанре: простирать свое воображение до самой далекой звезды. И даже дальше...»