Свен Карстен - Разгадка «Тайны Эдвина Друда»

«Его коротко остриженная голова напоминала старую шапку из облезлого желтого меха»

«Нескладный и долговязый, с длинной жилистой шеей на верхнем конце его сухопарой фигуры и длинными ступнями и пятками на нижнем ее конце, неловкий и угловатый, с медлительной речью и неуклюжей поступью, очень близорукий — отчего, вероятно, и не замечал, что белые носки на добрую четверть выглядывают у него из-под брюк, составляя разительный контраст со строгим черным костюмом — мистер Грюджиус тем не менее производил, в целом, приятное впечатление».

Обратите внимание на накладной замок на двери, которую распахивает мистер Грюджиус. Отчетливо видно, что сама дверь деревянная, прямоугольник вокруг замка обит жестью, а накладной замок располагается со стороны, ближайшей к мистеру Грюджиусу. Всё вместе говорит об одном — это входная дверь, т. е. дверь с улицы в дом. Это никаким образом не может быть дверь склепа Сапси (двери склепов железные или каменные, и с чего бы это Грюджиусу, судя по положению замка, выходить из склепа?), это не может быть и дверь из какой-нибудь комнаты в коридор, т. к. фонарь не освещает стен коридора. Сам фонарь тоже уличного типа, не комнатного.

То есть, сцена изображает то, как мистер Грюджиус открывает дверь «весьма неказистого входа» в свою юридическую контору в Степл-Инне, ночью, некоему светловолосому молодому человеку. Уж не ранним ли утром 25-го декабря сбежавшему в Лондон Эдвину Друду? Или это не Эдвин? В романе имеется, однако, не слишком большой выбор блондинов — это либо Эдвин Друд, либо Дик Дэчери с его седой пышной шевелюрой.

И тут мы переходим к еще одной загадке романа — кто он вообще такой, этот Дик Дэчери?

О, на этот счет существует масса, просто множество мнений. Легче сказать, кем Дик Дэчери не является. Он не может быть Джаспером, Сапси, Дердлсом, «принцессой Курилкой», Депутатом, Криспарклом, мистером и миссис Топ — со всеми этими персонажами он по ходу действия участвует в одних и тех же сценах. В разное время разные исследователи считали (и продолжают считать) что Дэчери может быть загримированным Грюджиусом, Тартаром, Баззардом, Невилом, самим Эдвином Друдом, и даже Еленой или Розой. Мысль о том, что Дэчери может быть просто самим собой — новым действующим лицом романа, представляется таким исследователям, очевидно, недостаточно романтичной и литературной.

Разберем эти упомянутые заблуждения детально.

Во-первых, какова была внешность Дика Дэчери, когда он появился в Клойстергэме?

«Примерно в это же время в Клойстергэме появилось новое лицо — седовласый мужчина с черными бровями. Плотно облегающий синий сюртук, застегнутый на все пуговицы, светло-коричневый жилет и серые брюки придавали ему до некоторой степени военный вид <���…> Голова у незнакомца была на редкость большая, а белоснежная шевелюра на редкость густая и пышная».

Практически всех исследователей сбивает с толку это сочетание седых волос с черными бровями. Всем сразу приходит мысль о парике. Хотя, Джордж Вашингтон или, например, Доминик Стросс-Кан тоже отличаются таким сочетанием, и, не знаю, как насчет Джорджа, а при взгляде на главу МВФ о парике как-то не думается.

Может ли «большеголовый седовласый джентльмен» быть переодетым Грюджиусом? Перечитайте описание внешности Грюджиуса чуть выше. Похож старый подслеповатый юрист на Дэчери, с его почти военной выправкой? Дэчери аттестован как «большеголовый», это означает, что голова его кажется непропорционально большой при его размерах туловища. Исходя из этого, Дэчери скорее среднего или небольшого роста. У долговязого Грюджиуса, чтобы его назвали «большеголовым», голова должна была бы быть просто огромной.

Ничуть не более подходит на роль Дэчери клерк мистера Грюджиуса Баззард.

«Это был темноволосый человек лет тридцати, с бледным, одутловатым лицом и большими темными глазами, совершенно лишенными блеска; а цветом лица он до такой степени напоминал сырое тесто, что невольно хотелось поскорее послать его в булочную для выпечки. <���…> Эта мрачная личность с нечесаной шевелюрой имела такой вид, как будто произросла под сенью того ядовитого дерева на Яве, которое породило больше фантастических выдумок, чем какой-либо другой представитель растительного царства.»

Упоминание яванского Анчара говорит нам о том, что вид у Баззарда был больной, как бы отравленный, а лицо его было бледным и опухшим. Никакого сравнения с Дэчери, с его острым взглядом, энергичными движениями и напоминающей военную выправкой.

Даже если предположить, что Баззард (написавший, по утверждению Грюджиуса, пьесу) не только драматург-любитель, но и сам незаурядный артист, способный настолько перевоплотиться, то нам придется предположить также, что честнейший Грюджиус без причины лжет обожаемой Розе, говоря в 20-й главе, что Баззард находится в отпуске, в то время как он (как это не может быть неизвестно Грюджиусу) играет в Клойстергэме роль сыщика.

Предположить, что Дэчери может быть загримированной Розой, нам мешает то обстоятельство, что Дэчери появился в Клойстергэме задолго до того момента, как Роза отправилась в Лондон. Живущая в пансионе на глазах у горничных, подруг и мисс Твинклтон, Роза не может одновременно вести тайную вторую жизнь «джентльмена со средствами» (и откуда у нее средства-то?), причем ночевать одновременно и в пансионе, и на квартире у миссис Топ.

Ровно поэтому же Дэчери не может быть и загримированной Еленой Ландлесс, так как она тоже живет в пансионе на глазах у Розы и еще множества народа. Как бы ни было романтично и литературно предположить, что Елена, стройная двадцатилетняя красавица-брюнетка, по-цыгански смуглая и с яркими черными глазами, может с помощью грима, парика и сюртука несколько раз на дню преображаться в большеголового джентльмена, да настолько удачно, что никто ничего не может заподозрить — это уже за гранью вероятности.

Тут нельзя не удариться в полемику с Уолтерсом, высказавшим в своё время эту идею — что Дэчери является Еленой. Каким образом Елена ухитряется упрятать свои длинные черные локоны под седой парик, да еще трясти постоянно головой и подставлять шевелюру ветру, не опасаясь, что парик покосится или вообще свалится? Обрезать волосы как в детстве Елена не может — ей же надо быть опять с неповрежденной прической в то время, когда она выходит из образа «single buffer», т. е. одинокого мещанина. В 19-м веке длина волос средней женщины была весьма значительна, и под париком контрастного цвета их спрятать было бы затруднительно.

Женщины с помощью грима свое лицо омолаживают, но никакой грим (если он не сложный голливудский) не способен лицо состарить, добавить ему морщин, сделать лицо подходящим для седого мужчины, который, по его словам, « собирается окончить свои дни в этом городе ». Если же такое заявит явно молодой человек, пусть и с пышными седыми волосами, то собеседник непременно подумает — уж не смертельно больной ли этот юноша?!