Захар Прилепин - Книгочёт. Пособие по новейшей литературе с лирическими и саркастическими отступлениями

Теперь надо разобраться с трупом. Будет совсем хорошо, если труп окажется давно пропавшим сотрудником американских спецслужб.

Всякий, кто читал биографию Хэма, знает, что у того в последние годы жизни была мания преследования: он был уверен, что его пасут. Иногда это даже служит поводом для шуток над покойным писателем – вот, мол, допился до чертиков, – потому что, как всем известно, за писателями могли следить только ужасные советские спецслужбы, а вот прекрасные американские спецслужбы такого себе никогда не позволяли. Живет себе нобелевский лауреат на Кубе, устраивает соревнования для Фиделя Кастро по ловле рыбы, критикует американских президентов, контактирует с послами из СССР – это все ноу проблем. Это его частная жизнь.

И вот, такая незадача, труп во дворе Хэма. Сотрудник ФБР. Помните, как в анекдоте: «Какое циничное самоубийство!»

Книжка Падуры написана не хорошо и не плохо – нормально. Хэм там вполне убедительный, и на том спасибо.

На чем не спасибо – так это за предисловие автора, где он сообщает, что «…Хемингуэй в этой книге – это, конечно, вымышленный Хемингуэй, поскольку история, в которую он оказывается замешан, является плодом моего воображения».

Слушай, Леонардо, я тебе как ребенок скажу. То, что Хэм не расстрелял из ружья сотрудника ФБР однажды ночью, я и без тебя знаю. Но вот на фиг ты все это мне говоришь еще до того, как я начал читать книгу? Мне, знаешь ли, хочется читать про реального Хэма, верить в него до дрожи в руках, а плоды воображения Падуры меня вообще никак не волнуют.

Давайте представим себе, что такое предисловие написал Лев Толстой к «Войне и миру». «Вот-де Наполеон у меня не настоящий, и все остальное я тоже нафантазировал, не принимайте всерьез».

Ужас, даже представить себе такое страшно.

Помню, когда я был совсем еще молод (лет семь назад) и занимался на семинаре у Леонида Юзефовича, там один молодой писатель принес рукопись, где в самом начале было написано: «События, о которых рассказывает эта книга, в действительности не имели места, и все совпадения – случайны».

«А мы тогда в корзину эту рукопись!» – сказал Юзефович в своей сурово-ироничной манере. И действительно, к ужасу автора, подержал рукопись над корзиной.

Все дело в том, что литература – это, конечно, никакое не отражение жизни. Литература – это нечто большее, чем жизнь. Это не в рукописи выдумано то, чего не было в жизни. Это жизнь пытается доказать, что она была такой же, как у Льва Толстого описано.

Падура про это не знает, поэтому я страницу с предисловием вырву, а книгу оставлю. Сын подрастет – дам ему прочитать. Потому что Хэм – национальный русский герой, а мифология важней статистики и прочей документалистики.

Английский писатель Маккарти написал книгу о том, как он потерялся.

На обложке книги приведена рецензия издания “The Guardian” на сочинение Маккарти: «Замечательно умная книга, написанная талантливым писателем, которому есть что сказать».

Согласимся с тем, что Маккарти писатель талантливый, но все остальное вообще непонятно на чем обосновано.

Если не верите моему пересказу (и правильно делаете) – то прочтите сами, а я пока все-таки перескажу.

Молодой житель Лондона попал в аварию, очень сильно ударился головой и другими частями тела, но выжил, потом получил огромную страховку, и…

Тут, собственно, начинается сюжет.

Главный герой, этот самый попавший в аварию житель Лондона, глядя, к примеру, фильмы, очень удивляется, почему у персонажей, которых играет, скажем, Де Ниро, всегда все получается предельно натурально, точно, правильно и естественно.

А у главного героя после аварии не получается ничего. Ни дружба, ни любовь, ни кофе выпить, ни сигарету прикурить… и вообще он места себе не находит.

Но так как бабла у него теперь ужасно много, он начинает устраивать так называемые реконструкции. То есть он помнит из прошлой своей жизни, что вот был у него такой-то и такой-то двор, и в этом дворе один сосед вечно чинил свой мотоцикл, а сосед из квартиры выше разучивал что-то на пианино, а бабушка из квартиры ниже неустанно жарила печенку. И тогда, как герой думает, он был настоящим. И вот герой нанимает специального человека, который может устроить все. Человек, который может все, нанимает актеров, снимает целый квартал, и в этом квартале герою пытаются создать иллюзию, что теперь он снова настоящий.

Иногда что-то получается, но чаще всего нет.

Две трети книги герой заставляет бабушку, жарящую печенку (актрису, которая играет бабушку, жарящую печенку), вовремя выходить из квартиры и правильно с ним здороваться (или совсем не выходить и не здороваться), мотоциклиста – правильно чинить мотоцикл и чтоб масляное пятно под мотоциклом было правильной формы (или, напротив, не чинить мотоцикл вовсе), пианиста – не сбегать с работы и не ставить гаммы в записи, и так далее, и так далее, и так далее.

Чтение, прямо скажем, для людей со специфической вкусовой ориентацией.

С этой реконструкцией ничего толком не получается, поэтому герой (или автор?) придумывает другую. Ее описывает не так долго, что приятно. Но здесь героя (но не автора) тоже ждет неудача – он по-прежнему остается ненастоящим.

Затем приходит время третьей и финальной реконструкции. Герой решает ограбить банк. То есть как бы понарошку, но вроде бы и всерьез. Самое замечательное, что актеры про то, что все вроде бы всерьез, даже не знают.

Банк грабят, садятся на самолет, полиция просекает, что это грабители улетают, и просит пилотов вернуться.

Герой разрешает развернуть самолет. Пилоты удивляются такой сговорчивости и разворачивают стальную птицу. Затем герой говорит: давайте его обратно развернем. Делать нечего – разворачивают.

Я уж и не помню, сколько раз это происходит, но в итоге в воздухе герой начинает чувствовать себя настоящим.

Собственно, все.

История, в качестве иллюстрации к учебнику психиатрии, вполне любопытная, рассказана она со сдержанным английским чувством, но в чем именно здесь проявляется ум автора и почему ему есть «что сказать» – осталось непонятным.

Понятно, что Маккарти, расставляя свои вещи то так, то эдак, пишет не просто роман, а роман-инсталляцию и пытается выйти за рамки собственно литературы. Только все это в конечном итоге умозрительно, слишком придумано.

Еще на обложке написано: «Один из величайших английских романов последнего десятилетия».

Знаете, не надо нам так грустно про англичан, мы Барнса читали, нас так просто не обманешь. Думаю, стоило бы рекламную фразу сократить. Надо было написать просто и ясно: «Один из английских романов последнего десятилетия». И так была бы чистая правда. Хотите прочитать один из английских романов недавнего времени? То есть не два, не три романа, не югославский и не румынский роман, и не каких-нибудь семидесятых годов, а – один, английский и сравнительно новый? Тогда Маккарти – то, что вы ищете.