Иннокентий Анненский - А. Н. Майков и педагогическое значение его поэзии

О красках у Лермонтова мне пришлось довольно много говорить в очерке «Об эстетическом отношении Лермонтова к природе». [27] «Об эстетическом отношении Лермонтова к природе». — См. соответствующую статью. Но особенными мастерами в этой области явились новые французские поэты, с Бодлером и Верленом во главе, — вообще их заслугой надолго останется, кроме обогащения языка, повышение нашей эстетической чувствительности и увеличение шкалы наших художественных ощущений.

Майков, начиная со своих первых опытов, любил сочетания красок и остался верным этой любви до последних лет творчества.

Его ранний «Сон» (1839) представляет две группы сочетаний: сначала желтого, синего и белого, а затем золотого, темно-красного и палевого, а в пьесе «Мертвая зыбь», написанной в 1887 г., мы находим следующее сложное сочетание цветов:

Отмечу еще несколько красивых сочетаний:

1) Янтарный, кровавый и серебряный с пурпуровым отливом [28] Янтарный… отливом… — «Зимнее утро» (1839). (1841).

2) Черный с синим (1841), черный с розовым [29] … черный с розовым… — «Мысль поэта». (1839).

3) Воздушный пурпур, розы и золото [30] Воздушный пурпур… золото… — «Молитва бедуина». (1839).

4) Белый на белом [31] Белый на белом… — К картине «Введение во храм». (сравни лермонтовское «Чернея на черной скале»). [32] Чернея на черной скале. — «Тамара» Лермонтова.

5) Лиловый, оранжевый и бледно-синий [33] Лиловый… бледно-синий… — «Тиволи». (1844).

6) Коралл, опал и золото [34] Коралл… золото… — «Жизнь». (1841).

7) Палевый, [35] Палевый… — «Боже мой, какая нега…» («Неаполитанский альбом»). алый и белый [36] …алый и белый… — «Вот смотрите, о мисс Мери…» («Неаполитанский альбом»). («Неаполитанский альбом» 1858–1859).

8) Лазурный и розовый [37] Лазурный и розовый… — «Румяный парус там стоит…» («У Мраморного моря»). (1890).

9) Лазурный и красный (1857).

10) Серебряный и серебряный [38] Серебряный и серебряный… — «Все — серебряное небо!..» (1858).

11) Рдяный, золотой, жемчужный, опаловый, синий [39] Рдяный… синий… — «Я в гроте ждал тебя в урочный час…» (1841). Есть у Майкова стихотворения, основанные исключительно на сочетании красок, например:

Весь эффект его «Грозы» (1887) тоже в сочетании красок:

Все приведенные в этих сочетаниях краски — воздушные; между не воздушными я отметил у Майкова меньше сочетаний: черный с желтым [41] …черный с желтым… — «Мечтания». (кот и его глаза) (1855), черный с жемчужным и розовым [42] …черный с жемчужным и розовым… — «Розы». (волосы и розы), пестрый (лес), румяный (клен), зеленый (ельник), желтый (осинник), красный (мухомор) [43] …пестрый (лес)… красный (мухомор)… — «Пейзаж». (1853), зеленый (пруд), сочная бирюза (незабудка), белая (бабочка), голубая (стрекоза) [44] …зеленый (пруд)… голубая (стрекоза)… — «Болото». (1856).

Из двух соседних искусств на нашего поэта живопись производила, по-видимому, несравненно более сильное впечатление, чем музыка.

Его «первая акварель» [45] … «первая акварель»… — Раздел «Акварели», состоящий из 15 стихотворений и открывающийся стихотворением «Айвазовскому». Айвазовскому написана с неподдельным и искренним одушевлением. Интересна самая форма пьесы: это поразительно легко и красиво построенный условный период в 15 строк. Кажется, что стихотворение прямо вылилось из души. А вслед за этой акварелью Майков написал еще 14 (1885–1890). Рядом с этим музыкальные впечатления у нашего поэта как-то не выходили из-под пера.

Его длинная «Импровизация» 1856 г. (на целых трех страницах и в шестистопных ямбах) состоит из передачи всевозможных музыкальных впечатлений, но при этом совершенно лишена единства и стройности.

Вообще, мне кажется, что Майков был слишком пластичен, слишком отчетлив и чужд символизма для передачи смутных эмоций музыки. Оттого-то в его импровизации есть, по-видимому, все формы эстетических волнений: и ужас, и нежность, и страсть, и моление, но в ней нет именно того особого музыкального колорита, который был так дивно и так сжато передан графом Ал. Толстым в известном, и пока чуть ли не единственном, перле нашей символической поэзии:

Другое стихотворение Майкова, передающее нам его музыкальный восторг, написано на юбилей Рубинштейна. [47] …стихотворение… написано на юбилей Рубинштейна. — «А. Г. Рубинштейну» (1886). В нем больше стройности: поэту чудится в звуках рояля борьба двух исконно враждебных сил; но и здесь он только подставляет под поразившие его созвучия более близкий ему мир света, как будто музыку можно исчерпать образом, колоритом и даже движением. Лучше удалась Майкову передача голосов природы в красивой пьесе «Звуки ночи», написанной излюбленным майковским размером, торжественным александрийским стихом; но и здесь некоторые уподобления кажутся нам неестественными, например:

Как совместилось у Майкова представление о музыке сфер с гулом от движения звезд: не есть ли гул отдаленная от нас смесь разнородных и неслаженных звуков, вполне чуждая музыкальности? Не лексическая ли здесь ошибка?

Скульптура отразилась у Майкова в целом ряде стихотворений. Таковы его ранние «Горы» (1841): он называет этим именем облака и сравнивает их с недоконченными мечтами и думами Зодчего природы. [48] Зодчий природы. — «Горы». Таков «Барельеф» (1842), «Мраморный фавн» (1841), «После посещения Ватиканского музея» (1845), «Анакреон скульптору» (1853) и «Мариэтта» (1886), а в стихотворении 1890 г. у него поэт