Дарья Валикова - Чего почитать, если нечего почитать

Таким образом, если примерно девять раз произнести приставку «пра» к слову «внук» – это и будет то, кем явится Корнелиусу фон Дорну Эраст Петрович Фандорин. Но на нём, как мы уже знаем, сей славный род не заглохнет (в России без него никак); внук его, Николай Александрович Фандорин (тот самый баронет Николас), женится на московской журналистке по имени Алтын Мамаева (чей карьерный рост впоследствии взлетит до должности главного редактора в издании типа «Спид-Инфо»), и вот уж в одной из последующих книг, лаконично именующейся «Детская книга», на авансцену выходит их сынишка Эраст, домашнее прозвище – Ластик. Если не заморачиваться изложением всех хитросплетений фантастического сюжета, то коротко можно сказать: это всё про то, как нынешний шестиклассник через некие «хронодыры» попадает в разные времена прошлого и будущего, но дольше всего задерживается во всё той же распроклятой Москве – на сей раз времён Бориса Годунова и Лжедмитрия I; то есть на 70 лет ранее, чем незабвенный Корнелиус, его многажды «пра»дед.

В тереме не у кого иного, как у Василия Ивановича Шуйского (покуда ещё не царя, а боярина), и оказывается наш отрок, коего поначалу пытаются выдать за ожившего царевича Дмитрия. Надо ли говорить, что столица Руси явно подкачает и на сей раз, теперь уже в глазах юного москвича из века номер 21. Занятно, между прочим, сравнить бытовые детали, которыми оперирует автор, с тем, как их описывает (если точно – на десяток с небольшим лет ранее) англичанин Джильс (Джайлс) Флетчер в своём повествовании «О государстве русском».

« Ластик решил выглянуть в окно. Это оказалось не так просто. Окна-то в горнице имелись, только через них ничего не было видно. В мелкий переплёт зачем-то вставили мутные пластинки, вроде матового стекла, только не гладкие, а пузырчатые …» А вот что пишет Флетчер об этой самой слюде, которую добывали и использовали на Руси: « Слюда пропускает свет изнутри и снаружи прозрачнее и чище, нежели стекло, и потому еще заслуживает преимущества перед стеклом и рогом, что не трескается, как первое, и не горит, как последний ». Следом Ластик увидит девушку в платье « скучного цвета », которая бежит, « шлёпая лаптями ». Реальный же англичанин описывает одежды русских как довольно яркие, и, кажется, ни разу не упоминает о лаптях, так же как и, вроде, остальные авторы из сборника «Россия XVI века. Воспоминания иностранцев». (Интересно, почему? Быть может, на самом деле такой вид обуви и не имел, вопреки нынешним представлениям, широкого распространения? – Д.В.) А ещё Флетчер добавляет: « Без серёг серебряных или из другого металла и без креста на шее вы не увидите ни одной русской женщины, ни замужней, ни девицы ».

Далее у Акунина нам расскажут про то, как не в крестьянской избе, а, якобы, в богатых палатах на стол подают щи, налитые в каравай со срезанной верхушкой. « Хлеб был пресным, мясо несолёным и к тому же снаружи пережарено, а внутри сырое. Готовить в старинной Руси, судя по всему, не умели ». Да где уж там, действительно, – изобрели зачем-то, по свидетельству «Домостроя», от 150 до 200 наименований блюд, а простых щей при этом даже в поварне знатного боярина прилично сварить были не в состоянии…

Потом, конечно, сообщат по поводу пресловутых бород: « половина эпидемий на Руси происходит от грязных, нечёсаных бород, рассадников вшей, блох и прочей пакости ». Ну, что тут скажешь? Может, в Европе тогда и брились, опасаясь разведения ещё большего, нежели имелось, количества этих паразитов, но в России-то, в отличие от той Европы, повсюду, как известно, водилось такое давнее гигиеническое изобретение, как мыльня (баня). Где, вопреки сказанному в «Алтыне-толобасе», полагалось париться не раз в месяц, а раз в неделю (минимум!), переодеваясь следом, само собой, в чистую одежду. Но Ластика не проведёшь – Ластик, как достойный потомок Корнелиуса фон Дорна, везде обнаружит антисанитарию, грубость и отсталость (не говоря уже про повальные хитрость, подлость, лживость, коварство), ему сам царь Борис пожалуется на постыдные болезни, сморкаясь при этом « не в платок, а на сторону »…

Вот интересно – для чего надо было всё это последовательно измышлять, старательно высасывая из пальца – самому-то автору не противно? Впечатление – что не противно, а, напротив, очень даже приятственно; но, в конце концов, все эти русские типажи и персонажи – не его предки, и уважать их память, заботясь о какой-то справедливости и объективности, он не обязан. (Что-что вы говорите: тем более обязан проявлять деликатность, когда пишет не о своём?.. Захотели, однако! Не смешите. Деликатности и прочей толерантности-политкорректности достоин кто угодно, только не русские – это знают все.)

И потом, человек же не просто так злобствует, а – из лучших побуждений. Да-да – у него высокая идея (которая элементарно выводится из его книг, интервью и т.п.), состоящая в том, что Россия – это, конечно, позор в глазах прогрессивного человечества, но – она небезнадёжна, нет! Ведь как только начинает смиренно учиться у Запада, тесно с ним сближаться (хоть при Петре, хоть при Горбачёве – Ельцине; неплох был и Февраль 17-го, да только преждевременен, вот и облом!) – то становится вполне достойна похлопыванию по холке: молодца, продолжай в том же духе, и когда-нибудь знатные господа могут даже пустить в свою европейскую гостиную, посадить на краешек дивана.

Но поскольку в целом пока российский народ как был, так и остаётся запущенным ребёнком (любимая акунинская сентенция), его следует просвещать неустанно и воспитывать соответственно. Поэтому всё, что хоть сколько-нибудь составляет непохожесть, самобытность и самостоятельность его родины, требует насмешки и пренебрежения, осуждения и шельмования; а вот понятие «Европа» («Эуропа» – синоним слова «идеал») – напротив, самого безусловного поклонения. Каждый русский должен иметь комплекс исторической неполноценности. Для его же блага. Каждый нормальный школьник вправе осознавать, что он цивилизационно и культурно, морально и умственно выше всех этих царей и бояр, мещан и попов, крестьян и солдат прежних времён, создававших и отстаивавших для него страну, в которой родился. Ибо так скорее Россия отринет самоё себя и сможет, наконец, слиться с благословенным Западом – ведь именно там восходит Солнце, не правда ли?..

Р.S. История России не даёт покоя беллетристу по-прежнему. Вот появились на прилавках два его новых увесистых тома (прекрасно изданных, дорогих!): «История Российского государства. От истоков до монгольского нашествия» и «История Российского государства. Ордынский период»; к первому в названии добавлено «Часть Европы», ко второму, вестимо, «Часть Азии» (иначе, как чьей-нибудь частью, Россия, понятно, быть не может, и всё тут). Если человеку хочется попретендовать на лавры нового Татищева-Карамзина-Соловьёва эт сетера – кто ж запретит и кто осудит? Дело само по себе неплохое. Более того – закрадывается даже робкая надежда: а вдруг, окунувшись в такой глобальный предмет с головой, автор волей-неволей проникнется его сложностью, нешуточностью, неоднозначностью, откинет предвзятость свою и тенденциозность, проявит хоть какое-то понимание-уважение? Многая знания иногда тому способствуют… Так что, признаться, – и хочется приобрести да приобщиться, и колется… Как думаете, – стОит?..