Андрей Мерцалов - Горький дым

— Какие конкретно приказы периода войны Вы называете преступными?

Так как речь идет о порочности руководства в целом, таких приказов, к сожалению, слишком много. Возьмите, к примеру, Директиву № 3, подписанную Сталиным, Жуковым и Тимошенко сразу после начала войны. Они бездумно требовали наступать и «к исходу третьих суток захватить Люблин». Без знания обстановки и состояния своих войск, не понимая планов противника, без сосредоточения достаточных сил высшие военные лидеры страны выступали с абсолютно невыполнимой задачей. На мой взгляд, подобное могли приказывать только ненормальные люди. Немцы именно этого и хотели. Тысячи людей погибли, тысячи попали в плен. Разве это не преступление? Запрещая отступления, требуя постоянных необеспеченных контратак и наступлений, кремлевские стратеги презрели основы военной теории и буквально поставляли советских солдат в немецкий плен. А затем, оказавшись на грани поражения, ужаснулись от таких потерь и возложили вину на красноармейцев и офицеров. Таковы ущербные приказы № 270 от 16 августа 1941 года и № 227 от 28 июля 1942 года. Миллионы солдат огульно обвинялись в «трусости, паникерстве» и «дезертирстве». Невинных генералов записали в предатели и требовали наказывать семьи пленных. Варварские методы (штрафбаты, заградительные отряды, виселицы для собственных солдат) фактически узаконил приказ № 227. А чего стоят грубые приказы Жукова Рокоссовскому, Ефремову, Панфилову и многим другим генералам, в которых он постоянно угрожает расправой? А его приказы наступать без артиллерийской и авиационной поддержки?

Замечу также, что некоторые указания вождя ставили исполнителей в двусмысленное положение. Как рассказывал бывший председатель Госплана Н. Байбаков, в июле 1942 года ему поручили в случае прорыва немцев на Кавказе уничтожить нефтяные скважины и заводы. Сталин напутствовал: «Имейте в виду, — если вы оставите врагу хоть одну тонну нефти, мы вас расстреляем». И после паузы добавил: «Если немцы не захватят этих районов, а вы уничтожите промыслы и оставите нас без нефти, мы вас тоже расстреляем». Байбаков подчеркивал, что это не было шуткой. Между прочим, по-моему, РККА была единственной армией среди воюющих держав, в которой узаконили расстрел офицеров (не говоря уже о солдатах) без суда и следствия.

Это наш позор, наглядно иллюстрирующий уровень высшего командования. Армия, ведущая справедливую войну, возглавлялась людьми, многие из которых копировали повадки сатрапа, с показным безразличием относились к потерянным жизням подчиненных. Разрыв между свободолюбивым импульсом Победы и варварством сталинисткого руководства настолько чудовищен, что нынешние военные начальники продолжают держать в секрете все материалы о произволе и внесудебных расправах в Красной Армии. Тем не менее известно, что, к примеру, В. Чуйков расстреливал офицеров, а потом тайно оформлял это задним числом в качестве решения военного трибунала. В том же уличали Г. Захарова и Мехлиса. Генштаб продолжает скрывать документы о Жукове, но раз маршал очень многим угрожал расстрелом, то можно только догадываться, сколько грязных тайн хранится в закрытых архивах. И это касается не только высших командиров. 6 декабря 1941 года я стал свидетелем преступления. Командир 329-й стрелковой дивизии расстрелял («адъютант, маузер!») в присутствии подчиненных командира батальона майора Серебрякова. Последний, по словам палача-самозванца, «болтался в тылу, когда его батальон атакует». На самом деле «атаки» не было. Противник, подвергнув подразделения минометному обстрелу, отошел. Майор находился в боевых порядках своего батальона.

Другой порок — рукоприкладство. Так «убеждали» подчиненных С. Буденный, А. Еременко, В. Гордов, Г. Захаров, П. Батицкий, Д. Лелюшенко, А. Белобородов. Кстати, «набить морду» — излюбленное изречение Сталина.

Понятно, что таким способом устрашали других, требовали покорности и исполнительности. Однако необходимо учитывать и реальный патриотический подъем в стране, героизм людей, искреннее желание большинства граждан бороться с врагом. Без этого мы вряд ли бы победили.

Патриотизм и героизм — чрезвычайно важные факторы, которыми власть должна умело пользоваться, но их нельзя эксплуатировать. Так, провал приграничных сражений вызвал к жизни ополченцев и партизан. Преклоняясь перед их героизмом, напомним, что к помощи иррегулярных войск всегда прибегают не от хорошей жизни. Их боеспособность и эффективность намного ниже. Они несут большие потери, чем профессионалы. Для сталинистских методов войны вообще характерно применение примитивных средств борьбы — бутылки с зажигательной смесью, связки гранат, действия смертников (воздушные и танковые тараны, закрытие собственным телом вражеских огневых точек, вызов огня на себя и т. д.).

— Вы предлагаете пересмотреть наше отношение к героям, подобным А. Матросову?

Отнюдь. Матросов действительно совершил героический поступок, и не будем подвергать сомнению высокие мотивы, которыми руководствовались люди, жертвуя жизнью. Но посмотрите на проблему шире. Почему сложилась такая обстановка, что пулемет пришлось закрыть телом? Для подавления дзота нужно всего несколько снарядов. Где была артиллерия? Чем занимался командир? Допустим, что в единичных случаях только жертвенность может выправить ситуацию, но совершенно недостойно пропагандировать самоубийство как некое стахановское движение. Непомерно велик риск, слишком мала эффективность таких действий.

Специалистам недоступна простейшая мысль. Тысячелетиями люди совершенствовали орудия боя, стремясь отдалить бойца от поражаемого им противника. При Сталине же таким орудием снова стало тело самого бойца.

Популярна точка зрения, что по ходу войны Сталин «умнел», многому научился, стал терпимее относиться к военным и лучше руководить. Даже будто бы волна репрессий пошла на спад.

Война, если не убьет, любого чему-нибудь да научит. Разумеется, армия приобретала опыт, становилась более профессиональной. Выдвинулась целая когорта талантливых командиров уровня Рокоссовского. Жестокосердные генералы типа Жукова тоже чему-то научились. Правда, принцип «любой ценой» оставался любимой командой Жукова и в 1945 году. Развитие военного образования Сталина, которое наш народ оплачивал жизнями миллионов, никто не отрицает, но и преувеличивать его тоже нельзя. Найдя «козлов отпущения» за поражения 1941 года в лице ряда генералов, впоследствии быстро расстрелянных, Сталин избавился от беспомощных Буденного, Ворошилова и Кулика. Однако он же сделал маршалами Берия и Булганина. Всю войну самодур Мехлис оставался его любимчиком. Главное же в том, что чрезвычайно затратные методы ведения войны не менялись. Никакого «смягчения» режима не произошло. Жестокость и некомпетентность никуда не исчезли. Мало-мальски подготовленный военачальник никогда бы не решился на те самоубийственные действия, которые проводил Сталин в первой половине 1942 года.