Владимир Набоков - Комментарий к роману Евгений Онегин

В своем знаменитом юношеском стихотворении, прочитанном в присутствии Державина, «Воспоминания в Царском Селе» (сочинено за три последние месяца 1814 г, 176 ямбических стихов, 22 строфы, в каждой из которых стихи 1, 2, 4 и 8 четырехстопные, а остальные шестистопные; схема рифмовки ababecec) Пушкин с неожиданной цепкостью и точностью предвосхитил отдельные элементы «Героя» (1830) и гл. 10, VIII (1830).

В стихе 138 «Воспоминаний» есть тот же «пришлец», который в «Герое» (стихи 14) заменил «странника» из гл. 10, VIII. Ср. стихи 137–138:

Мотив гибели в гл 10, VIII, 4 и в стихе 17 «Героя», означенный глаголом «исчезнуть» («как тень зари»), отчетливо намечен в стихе 152 «Воспоминаний» и тоже в связи с Наполеоном (149, 152).

Этот же мотив возникает в стихотворении (которое я уже упоминал в коммент. к гл. 10, I, 1) «Недвижный страж дремал на царственном пороге…», стихи 39–42:

Стихи 46–48 «Недвижного стража…» предвосхищают (с той же рифмой «героя — покоя») гл. 10, VIII, 5 и стих 36 «Героя».

3 …Папою венчанный… — Заимствованный оборот. См., к примеру, начало последней строфы знаменитого словоизвержения Беранже «Воспоминания народа» («Les souvenirs du peuple», ок. 1825):

Это еще один парадоксальный пример того, как Пушкин мог одолжаться у стихоплетов, им же презираемых.

4 …тень зари… — Если бы Пушкин хотел сказать, что Наполеон исчез «как тень на заре», он бы так и сказал. Интересно, не родилась ли на удивление узнаваемая «тень зари» — призрачная Аврора, иллюзия рассвета, — из образа в «Буона- парте» Виктора Гюго, написанном в марте 1822 г. Конец последней (пятой) части Одиннадцатой оды в «Одах и балладах», кн. I, звучит так:

У Пушкина в библиотеке были «Оды» Гюго (3 ed., Paris, 1827).

1—2 Тряслися грозно Пиринеи —/ Волкан Неаполя пылал… — Несложные метафоры, означающие восстания в Испании и Южной Италии.

Безжалостное правление короля Испании Фердинанда VII преследовало любую либеральную мысль. Продав Флориду Соединенным Штатам, король распалил национальную гордость патриотов, и в начале 1820 г. в Кадисе под предводительством Риеги и Квироги вспыхнула революция. На конгрессе в Вероне (в октябре 1822 г.) так называемый Священный союз — Франция, Австрия, Россия и Пруссия — решил поддержать испанскую деспотию, и в мае 1823 г. французская армия вршла в Мадрид. Фердинанд вернулся на трон, деспотия была восстановлена.

Волкан — это Везувий; пылал он лишь под перьями журналистов. В Неаполе тирании противостояли тайные общества карбонариев. «Недовольство жителей Италии» (как сообщается в старом издании Британской энциклопедии) «тлело в течение пяти лет, но в 1820 г. вспыхнуло пламя». Весной 1821 г. Австрия, при серьезной поддержке Англии и Франции, подавила итальянское восстание.

Ср. несколько похожие строки (21–23) в «Недвижном страже…» (см. коммент. к гл. 10, I, 1):

3—4 …Безрукий князь… Мореи… — Греческая война за независимость (которую русское правительство сначала поддерживало, а после игнорировало) началась в 1821 г. Восстание против владычества Турции возглавил было князь Александр Ипсиланти (Ипселантес, 1792–1828), фанариот на российской службе, служивший в русской армии и в битве под Дрезденом потерявший руку. 6 марта (по н. ст.) 1821 г. Ипсиланти, избранный главой «Этерии» (тайной политической организации, противостоящей турецкому игу), перешел Прут. Поход был проведен плохо. В июне Ипсиланти бежал в Австрию; Россия от него отреклась. Война продолжалась без него. Россия колебалась между желанием помочь кому угодно в борьбе против своего давнего врага — Турции — и страхом оказать поддержку революционной Греции. С другой стороны, русские тайные общества, хотя сочувствовали грекам и боролись против деспотизма Александра I, никак не стремились позволить отъявленному самодержцу принять на себя роль освободителя чужой страны и тем самым задушить либерализм в собственном доме.

Ипсиланти также упоминается у Пушкина в написанном на случай (ок. 5 апреля 1821 г.) стихотворении, посвященном Василию Давыдову (1792–1855), активному члену Южного общества и брату генерала Александра Давыдова, с хорошенькой женой которого (Аглаей, урожденной герцогиней де Граммон) у Пушкина, как и у многих других, был мимолетный роман. Стихотворение состоит из шестидесяти строк четырехстопного ямба со свободной схемой рифмовки и начинается так:

Генерал Орлов — это ставший генералом в двадцать шесть лет Михаил Орлов (1788–1842), член «Союза благоденствия» (см. коммент. к XIII, 3), 15 мая 1821 г. он женился на Екатерине Раевской и оставил политику. Пушкин ухаживал за Екатериной совсем недолго в августе 1820 г. в Крыму С ней и ее мужем он встречался в 1821 г. в Кишиневе, где они тогда жили. Раевские — это братья Александр и Николай, сыновья генерала Николая Раевского. Каменка — имение в Киевской губернии, принадлежавшее матери Александра и Василия Давыдовых, племяннице Потемкина; до супружества со Львом Давыдовым она была замужем за полковником Николаем Раевским (ум. 1777), генерал Николай Раевский — их сын.

В Морее (южной части материковой Греции) располагался штаб «Этерии». Весной 1821 г. Ипсиланти начал руководить ее операциями из Кишинева, и странное «мигание» означает его связь с Мореей, где уже высадился его брат.

В своем кишиневском дневнике 2 апреля 1821 г. Пушкин писал:

«Вечер провел у N.G. [не расшифровано] — прелестная Гречанка {253} . Говорили об А. Ипсиланти; между пятью греками я один говорил как Грек: все отчаивались в успехе Этерии. Я твердо уверен, что Греция восторжествует, а 25 000 000 турков оставят цветущую страну Еллады законным наследникам Гомера и Фемистокла».