Владимир Набоков - Комментарий к роману Евгений Онегин

8 У каждого свой ум и толк… — Фр. chacun à son goût. Помимо, как всегда, трудного для перевода расплывчатого слова «толк» (представление, понимание, суждение, толкование и т. д.), здесь имеется еще одна неясность: следует ли понимать, что у каждого из заимодавцев было свое собственное мнение, или это фраза-переход, вводящая отношение к происходящему самого Онегина?

Оригинал этой строфы далек от технического совершенства. Повторяются однокоренные «приготовляясь» и «готовую» (плюс «готов» в предыдущей строфе), дважды встречается «уж». «При смерти в постеле» (от «постеля», а не от «постель», стих 3) — разбавленный галлицизм «sur son lit de mort», давно вошедший в русский язык в виде словосочетания «на смертном одре». Было бы минутным делом пригладить все эти шероховатости переводом-парафразом, но я предпочел честно их сохранить, что потребовало изрядной изворотливости.

7 …поскакал… — Глагол «скакать» в романе встречается несколько раз и совершенно замучил «переводчиков». Буквально он означает «ехать галопом» — см., например, «А Visit to St. Petersburg in the Winter of 1829–1830» [ «Посещение С.-Петербурга зимой 1829–1830 г.»; 26 ноября 1829 — 25 марта 1830 по н. ст.] (London, 1838) Томаса Рейкса: «Четверку почтовых лошадей запрягли в ряд; всю дорогу они шли легким галопом, и мы каждый час делали по восемь-девять верст» [верста равна 0,6629 мили или 1,067 километра] (Письмо IV, из Миттау, от 28 ноября 1829 г.); или его же «Дневник» (запись от 17 августа 1838 г.):

«Ездили по приглашению в Эльнбоген, что в восьми милях [от Карлсбада] и знаменит своими романтическими ландшафтами. Граф де Витт, который держит здесь двадцать вывезенных из России лошадей, дал три коляски. Скакали „по-русски“, полным галопом, и доехали за полчаса».

Но употребленный в общем смысле (здесь, как и везде в ЕО ) глагол «скакать», хотя и предполагает некоторую скорость передвижения, означает всего лишь «ехать в экипаже» — если нет однозначного указания на то, что путешественник передвигается верхом; в этом случае «скакать» означает ехать галопом или быстрым кентером.

11 И тем я начал мой роман. — Круг замкнулся (I–LII–I). Он охватил 52 строфы. Внутри него, по кругу внутреннему, малому, свершает свое ежедневное кружение Евгений (XV–XXXVI). Силой же, движущей весь механизм этой главы, является стихия отступлений, авторское участие, череда ярких лирических вспышек. Стерн сказал в «Тристраме Шенди» (т. 1, гл. 22): «…произведение мое отступательное, но и поступательное в одно и то же время… Отступления, бесспорно, подобны солнечному свету — они составляют жизнь и душу чтения». Пушкин добавил еще и внутреннее горение.

Эта строфа (LIII), как и следующая (LIV), продолжит рассказ, начатый в первых двух строфах романа; но на том прямое повествование, приходящееся на долю гл. 1, будет исчерпано (итого пять строф: I–II, LII–LIV).

12 в деревню... — Здесь «деревня» (обычное значение — «крестьянское селение» или «сельская местность», фр. campagne ) означает усадьбу, поместье, имение, владения, ни здесь, ни далее в романе «переводчики» этого не поняли, и везде перевели как «village» («селение»; тот факт, что деревня или деревни — именно в этом значении — могли в эпоху крепостного права составлять самую важную часть имения, в данном случае к делу не относится). Пушкин и сам, когда писал кому-либо по-французски, грешил вопиющим руссицизмом «mon village» (например, в письме к Анне Керн от 25 июля 1825 г.: «…ce que j'ai de mieux à faire au fond de mon triste village, est de tâcher de ne plus penser à vous» [315]), тогда как правильно было бы сказать «mon bien», или «ma propriété», или «ma campagne» (как он и другие помещики всегда и говорили). В поэтическом смысле употребляет слово «деревня» и Татьяна в своем письме (гл. 3), где ситуация Пушкин — Керн повторяется в зеркальном отражении (см. также коммент. к гл. 2, I, 1).

11Отвергнутый черновой вариант (2369, л. 19 об.):

Иван — очевидно, кучер.

12Отвергнутый черновой вариант (там же):

На почтовых лошадях расстояние в двести с небольшим миль действительно можно было проехать за сутки.

1—7 Строфа, в которой Пушкин пишет о смерти с какой-то веселой удалью, разительно отличающейся от эсхатологического лиризма следующей главы, посвященной Ленскому, радует русскоязычного читателя занятным набором аллитераций в стихах 1–7, усиленных весомым двойным понижением (U┴U─U─U┴) в стихах 4 и 5. Этот ритм вообще встречается редко, а в двух строках подряд тем более.

Вот аллитерирующие созвучия:

Вот слова и словосочетания, в которых они повторяются:

нашел, полон;

полой, к покойнику, похорон, покойника похоронили (стих 5), попы, после;

охотники до похорон (стих 4), похоронили;

ели, пили.

Слоги в слове «похоронили», кажется, вовсю разгулялись на поминках.

Здесь меня с детства мучает один вопрос. Как могло получиться, что Ларины, деревенские соседи Онегина, не были ни на похоронах, ни на поминках, которые потом столь явно откликнутся в сне Татьяны (гл. 5, XVI, 3–4), когда ей будет сниться шум и звон посуды, «как на больших похоронах»?

8 …делом занялись… — В этом обыденном выражении «дело» означает любое занятие, в противоположность «безделью».

10 Заводов, вод, лесов, земель… — «Воды, леса» напоминает чиновное французское «Eaux et forêts». Выстроен перечень весьма несообразно: сначала части, за ними ковыляет целое. Аллитерация «заводов, вод» несколько навязчива. Слово «завод» имеет несколько значений, здесь подходит самое общее из них — «фабрика», но возможны и другие. Принадлежащие крупному землевладельцу той эпохи «заводы» могли представлять собой как действительно заводы — конные, винокуренные, кирпичные и прочие, так и вообще любое производство, например рыбоводческое хозяйство и т. п.