Владимир Набоков - Комментарий к роману Евгений Онегин

8 Я каждым утром пробужден… — Читатель, вероятно, распознает в этой малоудачной строчке расхожий солецизм, вместо «я каждое утро пробуждаюсь».

12 …былые годы… — Подразумеваются летние месяцы 1817 и 1819 гг., когда наш поэт жил у матери в Михайловском (по-французски Пушкин писал его Michailovsk, Michailovsky, Michailovskoy, Michailovsko ). Это село (второе, местное название — Зуёво), находящееся в Опочецком уезде Псковской губернии, в 26 милях от самой Опочки, в 120 милях от Новоржева, в 285 милях к юго-западу от С.-Петербурга и в 460 милях к западу от Москвы {36} , сначала принадлежало Абраму Ганнибалу, потом его сыну Осипу (деду Пушкина по материнской линии), а после его смерти в 1806 г. перешло к Надежде Пушкиной. Согласно земельной описи 1786 г., имение насчитывало 5500 акров земли, из которых одну шестую занимал густой лес (большей частью сосновый), а в нескольких деревнях проживало около двух сотен крепостных обоего полу.

Господский дом (по описанию 1838 г.) был очень простой, одноэтажный, деревянный на каменном фундаменте, имел 56 футов длины и 45,5 футов ширины, два крыльца, балкон, двадцать дверей, четырнадцать окон и шесть голландских печей. Вокруг росли кусты сирени. Было четыре жилых флигеля, баня и протянувшийся на 3000 футов парк с обсаженной липами дорогой и еловыми аллеями. С садовой террасы открывался вид на реку Сороть (14 футов шириной), вьющуюся среди сочных лугов, по одну ее сторону было маленькое озеро Малинец, по другую — побольше, Лучаново. Река упоминается в последней строфе «Путешествия Онегина» (о ней же идет речь и в гл. 4, XXXVII), а озеро Лучаново фигурирует в гл. 4, XXXV и упоминается в стихотворении, которое я цитирую в коммент. к гл. 2, I.

13 … в тени… — В обоих отдельных изданиях главы и в изданиях ЕО 1833 и 1837 гг. опечатка: «в тиши», что не рифмуется со словом «дни». Пушкин в черновой рукописи (2369, л. 20 об.) вместо зачеркнутого «в тени» написал «в сени». В беловой рукописи снова, пушкинской же рукой, стоит «в тени», а в копии (рукой Льва Пушкина) — «в тиши».

1 Цветы, любовь, деревня… — Банальная интонация перечисления objets charmants [326], подобная той, что встречается у второстепенных французских поэтов. Ср. «Оды» Ж. Б. Руссо, III, VII:

2 Поля! — «Champs», употребленное в псевдолатинском значении (сельская местность, сельские просторы, campagne), вопиющее галльское клише. В XVII в. «aller aux champs» [328]означало «отправиться в деревню», «aller à la campagne». См., например, в «Георгиках Вергилия», II, Этьена Мартэна де Пэншена (Etienne Martin de Pinchesne, 1616–1705):

К 1820 г. тема восхваления деревни была в поэзии, вероятно, самым истоптанным общим местом. Пройдя путь от великих «Посланий» Горация до рационалистической дребедени Делиля, она откристаллизовалась до шаблона и растворилась до полной утраты художественности. И в конце XVIII в. даже могучий голос Андре Шенье не смог вдохнуть в нее новую жизнь:

(«Элегии» [ed. Walter], II, стихи 19–24).

(«Послания» [ed. Walter]), IV, 2, «К Абелю де Фонда», стихи 5–6). См. также коммент. к гл. 4, XXXIV, 1–4.

Пушкинским rustiques souhaits [332]суждено было сбыться, несколько неожиданно для него самого, в следующем августе (1824).

См. также у Гийома Амфри де Шолье (1639–1720) начало его «Похвалы сельской жизни» (Guillaume Amfrie de Chaulien, «Des Louanges de la vie champêtre»):

В русской поэзии эту тему еще в 1752 г. (когда русскому метрическому стихосложению не исполнилось и двадцати лет) опробовал Василий Тредиаковский в своих «Строфах похвальных поселянскому житию» — подражании Горацию, написанном пятистопным хореем с перекрестными рифмами — будущим размером прекрасных стихов Лермонтова в XIX в. и Блока в XX в. Вот décor «Аркадии» Тредиаковского (стихи 37–40):

3—4 …разность / Между Онегиным и мной, 10–11[не] намарал я свой портрет, / Как Байрон… — Ср. у Байрона песнь IV «Чайльд Гарольда», посвящение Джону Хобхаузу от 2 января 1818 г.:

«…Я устал последовательно проводить линию, которую все, кажется, решили не замечать…Я напрасно доказывал и воображал, будто мне это удалось, что пилигрима не следует смешивать с автором. Но боязнь утерять различие между ними и постоянное недовольство тем, что мои усилия ни к чему не приводят, настолько угнетали меня, что я решил затею эту бросить — и так и сделал [в заключительной песни]».

В июле 1825 г., в разгар работы над «Борисом Годуновым», Пушкин писал из Михайловского Николаю Раевскому-младшему (черновик письма):

«La vraisemblance des situations et la vérité du dialogue… voilà la véritable règle de la tragédie… Quel homme que ce Sch[ekspir]… Comme Byron le tragique est mesquin devant lui… ce Byron… a partagé entre ses personnages tels ou tels traits de son caractère: son orgueil à l'un, sa haine à l'autre, sa mélancolie au troisième… ce n'est pas là de la tragédie… Lisez Sch[ekspir]…» [334]

(Так во Франции в XVIII в. писали имя Шекспира; см., к примеру, сатиру Лагарпа «Тень Дюкло» («L'Ombre de Duclos», 1773). Были и другие написания: в 1870 г. Дюси в своем «Послании» к кюре [Лемеру] Роканкура, под Версалем, оказывается преданным почитателем автора по имени «Sakespir».)

7 Замысловатой — Точного английского эквивалента этот эпитет не имеет. В ироническом употреблении он подразумевает «малопонятный», «глубокомысленный», «головоломный» и все тому подобное.