Лев Лосев - Как работает стихотворение Бродского

Уже было замечено, что в одном случае наблюдается уклон от порядка рифмовки в нечетных частях: 3-я строфа I отрезка рифмуется ААЬССЬ; таким образом, это уникальный случай, где в нечетных частях строфа заканчивается на мужской клаузуле. Неудивительно, что эта строфа выполняет специальную тематическую роль: в ней появляется субъективный момент, характерный для четных отрезков, в контексте преимущественно объективной тематики нечетных строф, и притом место действия переходит от пейзажа на внутренность дома. Мы уже цитировали первую строку этой строфы:

Перемена рифмовки в последних двух строфах каждой нечетной части тоже связана с этим тематическим ходом, который происходит всё чаще и чаще на протяжении текста КТМ. В I отрезке, после перемены в 3-й строфе, только первая строчка 4-й строфы продолжает личную тему, и сразу же после нее возвращается описательная тема:

В III части субъективная тема присутствует в 1-й строфе и отсутствует в 4-й и 5-й. В V отрезке 4-я и 5-я строфы переходят полностью на абстрактную тематику; процитируем их первые три и последние три строки:

VII часть перекликается с III частью: начальная строфа касается субъективного, последние две строфы — описательны.

Начиная с VIII части меняется тематический план, но не совсем: например, в 3-й строфе XI части тема Трескового мыса суммируется вкратце, с буквальным повторением первого предложения произведения, на этот раз с добавочной фразой:

Как мы уже видели, в остальных нечетных частях (IX и XI) сохраняется лейтмотив духоты; в четной X части продолжается исключительный признак этих частей, речь от первого лица:

Но в то время как до VIII отрезка проводится ряд контрастов между тематикой нечетных и четных частей, текст КТМ теперь переходит на контрасты внутри обеих. В четных частях появляется тема Америки, связанная с ощущением героя — пусть непрочным, — что ему удалось выжить. Эти контрасты даже более абстрактны, чем предыдущие контрасты в четных частях; они удаляются оттого, что условно можно назвать реальным, и приближаются к фантастическому или мифическому:

КТМ решительно уходит от правдоподобия в двух последних строфах этой части; они передают знаменитую песню трески. На самом деле важнейший элемент, с помощью которого остальные части продолжают первые семь частей, — это постоянное сравнение. Но теперь, вместо сравнения между описанием и размышлением, характерным для начальной части произведения, Бродский приводит сравнения между двумя отвлеченными категориями, самые важные среди которых имеют дело с двумя измерениями, например, в первой строке песни трески: «Время больше пространства, Пространство — вещь». Развивая понятия, выраженные в песне, автор теперь раскрывает смысл заглавия произведения: он убаюкивает самого себя в своем новом местожительстве, внимая без тревоги треске, которая, а за ней другие стучат в его дверь, прося милостыни. Как явствует из вышесказанного, тематический переход в VIII части не подчеркивается с помощью какой-либо перемены формальных приемов; Бродский предпочитает довести до конца произведения то чередование частей, с которого оно начинается, и тем самым подчеркнуть его целостность.

Целостность достигается не только посредством стихосложения, но равным образом посредством синтаксиса. Выше было сказано в связи с несколькими приведенными цитатами, что в КТМ часто наблюдается противопоставление синтаксических и метрических единиц. Подробное изучение этого приема опять выявит некоторые закономерности, как и в случае структуры произведения на других уровнях.

Текст КТМ состоит из 194 предложений. При разборе этих предложений будут учтены те слоги, которые составляют женские окончания, тем самым доведя общее число слогов в тексте до 4083 вместо прежних 3927. Большинство из этих добавочных слогов, возникших в результате употребления разных рифмовок, находится в нечетных частях, что усиливает разницу между ними в отношении слогового веса; среднее число слогов на нечетную часть теперь достигает 389,5, на строфу 77,9; и на четную часть 291,0, на строфу 58,2 слога. В таблице 8 даются распределение и длина предложений на отрезок.

Оказывается, что в двух сериях почти равное количество предложений. Еще замечательнее, что диапазон числа предложений на строфу почти равен в двух сериях: максимум 22 в нечетных и 23 в четных, минимум 10 в обеих; эти крайности притом расположены симметрично, — максимум находится в первой нечетной части (I) и в последней четной (XII), минимум же в предпоследней нечетной части (IX) и во второй четной с начала (IV). В IV части в обеих сериях (VII и VIII) по 19 предложений. Неудивительно, что предложения значительно длиннее в нечетных частях, чем в четных. Разница особенно велика в крайних случаях; в частях из 22/23 предложений средняя длина предложения превышает среднюю длину в частях из 10 предложений примерно на целые 6 слогов.

Если посмотреть не на абстрактную статистику, а на реальные предложения, составляющие текст, то выходит, что их длина значительно варьируется. Самое длинное предложение в КТМ содержит 115 слогов; оно занимает первые две строфы VI части. Средние цифры, проставленные в таблице, скрывают тот факт, например, что одно из трех односложных предложений находится в начале последней строфы той же самой части; второе из них находится в 1-й строке последней строфы XI части, и третье — в начальной строке 3-й строфы XII части.

С точки зрения стихосложения не менее важно, чем длина предложения, расположение в строке его начала и конца, т. е. отношение между его границами и границами стихотворных единиц на разных уровнях. При изучении КТМ оказывается, что часть является не только метрической единицей, но и синтаксической. Такое совпадение не наблюдается на более низких уровнях стихотворной структуры; как легко можно было убедиться на примерах, процитированных выше, границы строф не всегда совпадают с границами предложений, а с границами строк — еще реже. Информация об этом представлена в таблице 9, для двух серий отдельно. Здесь не учтено, где именно в строке заканчивается предложение.