Иван Ефремов - Наклонный горизонт

Легкое отношение к выпивке и даже к более «крупному» пьянству, которое давно уже бытует в иных книгах, — вреднейший пережиток прошлого в литературных традициях. В стародавние времена для работавшего на свежем воздухе медлительного земледельца выпивка особенной опасности не представляла. В условиях напряженного труда на скоростных машинах алкоголь — яд, отравляющий нервную систему, пьянство — самоубийство, добровольное низведение себя на низкий уровень способностей и выносливости, а для транспортников или летчиков и прямое преступление. Я не имею в виду выпивки на работе — это уголовщина, к сожалению, еще слабо наказуемая (в будущем неизбежны очень строгие меры), а говорю об отравлении себя в нерабочее время. Честно, прямо и откровенно следует нашей литературе говорить о страшном вреде алкоголя, без скидок и всепрощения — с пьянством надо бороться всеми силами искусства.

Пора более серьезно поговорить о нашем спорте. В последнее время мы частенько соскальзывали с правильного пути советского спорта — его обязательной массовости — и переходили зачем-то к записному рекордсменству. С точки зрения социализма, несколько спортсменов, подготовленных до высших или средних показателей, гораздо ценнее любого олимпийского чемпиона. Нам нельзя расходовать основные средства и силы на «звезд» спорта. Кроме того, не всякий вид спорта полезен и нужен для общества, особенно — социалистического.

Пора обратить особенное внимание на тех зрителей, которые проявляют распущенность на стадионах. Зрелище ревущих, свистящих и улюлюкающих зрителей противно самому существу организованного и дисциплинированного социалистического общества, но в нашей литературе о них пишут с одобрительной ухмылочкой. Грубость так называемой «силовой игры» при хоккее может вызвать лишь возмущение, а ведь она рассматривается как нечто само собой разумеющееся. Пора литературе вступить в борьбу и против охоты с ружьями и собаками (конечно, спортивной, а не промысловой). С точки зрения любви к родной природе, охраны животных и воспитания передовой социалистической морали, массовое истребление зверей и птиц охотниками, которые теперь насчитываются миллионами, — типичный пережиток капитализма. Некогда охота для избранных была воспета крупнейшими писателями старой России. Однако надо понять, что времена переменились. Эти традиции должны отмереть, заменившись, скажем, охотой с фотокамерой или помощью ученым в наблюдениях и учете фауны.

Подобных перечисленным, новых точек зрения в литературе будущего найдется очень много. Главное же — надо сойти с утоптанной дорожки одного лишь индивидуального самосовершенствования, которому уделила столько внимания гуманистическая литература реализма XIX века. В условиях растущей плотности населения человек становится в очень большую зависимость от окружающих его людей, а удаление в пустынные места для самовоспитания, отдыха или творчества — не может быть решением вопроса в коммунистическом плане, то есть всеобщем и равном.

Поэтому вопросы поведения человека среди своих сограждан теперь стали настолько важными, что без их решения не может быть создана культура коммунизма. Именно в предвидении этой необходимости и сформулированы пункты Программы партии, говорящие о развитии коммунистической этики и о мерах общественного воспитания. Сюда относится и поведение людей на улицах, и в общественных местах, и в своем доме.

Тонкая разработка всей сложной структуры человеческих взаимоотношений в этом плане еще только начинается нашей литературой, иногда рассматривающей вопросы общественной этики по старинке, даже выступая за мнимую «свободу» поведения, абсолютно невозможную в социалистическом общежитии.

Мы преуспели в разоблачении пережитков прошлого, язв капитализма и в изображении тягот дореволюционной жизни. Это стало прочно завоеванной позицией нашей литературы, но беда в том, что часто изображению отрицательных сторон прошлой жизни и современности не противопоставляется реальных, четко понятых положительных черт.

Для прошлого это еще полбеды, просто будущие читатели могут удивляться, как же народ, до такой степени забитый и униженный при царизме, смог остаться великим, создать огромные культурные и материальные ценности и прийти первым к социализму.

Хуже с современностью. Главные положительные черты наших героев — честность, правдивость, близость к народу, мужество, непреклонность, — ведь все эти черты прославляются со времен древнего Египта, и обладающий ими герой еще не является достойным членом именно социалистического общества по той простой причине, что эти требования удовлетворяют идеалам любого общества и любой религии — от буддизма до ислама. Служение народу, высокая сознательность и самодисциплина, ясное представление своей роли в обществе и понимание неизбежного пути развития человечества, жестокая внутренняя борьба с пережитками отмирающей идеологии собственника в своей душе — такой герой или героиня уже гораздо лучше согласуется с представлением об идеале современности. Мало еще отображаются черты нашего советского гуманизма, подчеркнутые в Программе КПСС. От времен жестокой классовой борьбы и периода культа личности в некоторых произведениях современной литературы еще живы традиции замкнутости, недоверия и стремления к подавлению несогласий вместо широкого доверия, убеждения и непрестанной заботы друг о друге, гораздо более приличествующих людям высшей формы общества. Например, внесенная в нашу литературу А. Гайдаром идея тимуровского движения так и не получила дальнейшего развития. А надо без устали развивать идеи широкой взаимопомощи, показывать так часто и так ярко, как она того заслуживает, самую высшую, самую чистую радость, доступную человеку, — доставлять счастье другим людям.

Немало инерции прошлого видно в недостаточной борьбе с бахвальством, с искусственным разграничением между подчиненными и начальниками. Еще мало отражена необходимость простоты в отношениях между людьми (простоты в смысле ясности и открытости, а не упрощенческого подхода к людям), важность деликатности.

Писатели должны проделать гигантскую работу, чтобы вскрыть все общественные соотношения в различных разделах и стадиях производства и сделать зримой каждому его долю в создании общественного блага. Здесь, как нигде и никогда, литературе надо преодолеть плен утилитаризма, нередко принижающего и хорошие произведения. Иной раз гигантские успехи строительства социализма — исполинские электростанции, пылающие домны, беспредельные хлебные поля и миллионные стада, могучие корабли и космические ракеты — захватывают писателя настолько, что заслоняют от него главнейшее, то есть общество людей высшей сознательности, воспитания и образованности. Только для того, чтобы такие люди могли вырастать и совершенствоваться, и создается все это — другой цели нет!