Лев Гомолицкий - Сочинения русского периода. Проза. Литературная критика. Том 3

Велес - верно, имеет какой-то общий корень в проарийском языке с греческим Хелиос - Сияющий. И тут знаменательно (точно чтобы уничтожить сомнение, что пришло из одного места) Велес, как и греческий Геллиос - Аполлон, был Одушевляющим Песней - Дедом вещего Баяна (Слово).

Великий Хорс - о котором неясно говорится в Слове. Установилось толкование этого места - «бог солнца» или «огонь солнечный». Допустим, но тогда «Бог солнца» - Тот, Которому и Солнце Поклоняется.

И вот мы уже имеем одиннадцать значений имен древнерусских богов:

Блистающий, Огнеисточающий, Солнцеродный,

Денный, Светлый, Солнечный,

Источник тепла,

Дух света, Озаряющий,

Сияющий,

Бог солнца.

Может быть, здесь и была какая-нибудь догматическая зависимость, иерархия имен, но первое впечатление от их божественной суммы - это свет , бьющий током, море, мир света. Точно из тьмы попал человек прямо в огонь, мир добела раскаленный, и сразу ослеп, ничего не видишь, и тут еще охватывает волнение от телесного, кожного видения света - лучи проходят насквозь, разжигая радость, прозрачнят, исполняют своей благостью.

Тут уже ничего не знаешь , не видишь - можешь только осязать, ощущать. Остается брести, шаря руками, стуча палкой, как слепой, наощупь угадывая дорогу к источнику тепла, ослепления.

То, что в народном предании не сохранилось от древней славянской религии никакого мифа, указывает на известную стадию ее развития, допускающую уже отвлеченное понятие о Боге.

Разбираясь в подлинности остатков древнего культа, мы уже имеем пробу распознания - божественный знак - Свет. По светящимся точкам, мерцающим, можем смело ориентироваться, погружаясь, казалось бы, в первобытный хаос фольклора.

Название колядки, пришедшее с Запада, от калео - разгорячаться, гореть . А русское - Овсень, Авсень, может быть от ясень, ясный (Сияющий - Велес?). И в текстах самих колядок: «огни горят великие» - «ой Овсень! походи, погуляй по святым вечерам, по веселым теремам».

В песнях весенних, призывающих свет весенний, славящих солнце и всходы, припев сохранил древнее славословие «Дидо-Ладо» - «Дед-Свет», подтверждающее свидетельство Слова и им подтверждаемое: Бог - Дед человечества. Но Бог, как мы теперь знаем - Свет. И вот два общих свойства всех имен Божиих здесь соединены: Дед-Свет.

Обращение к тому же ласковому Ладу-Свету в поминальных русальных песнях Род-Роженицы-Русалии от русый, ясный , Богом которых - Дух света, Перун. Умершие, отходя из жизни, приобщаясь огненному существу Бога (не символ ли сожжения покойников - и ведь снова же из Индии!), становились сами светлы.

Муж в песнях (как и в Слове) зовется ладой: «добрый молодчик! будь моим ладой!», что значит - светлым . Значит, стремление освятить брак, что в религии Света должно значить одновременно и осветить , потому что святой - светлый.

Имя Купала обычно производят от Иоанна Крестителя, купалы, купающего, крестящего водою. Но нет ли здесь только схожести, обычной народной игры словами - «Царьград - царь град», «На Маковея - мак веять». Слышится, слышится и в этом загадочном имени - Купала - тоже что-то проарийское, какие-то санскритские звуки, тоже, наверно, лучащиеся светом. И весь он огненный - катящиеся по откосу горящие колеса, костры, прыганье через них - очищение огнем, огненное крещение. Так это далеко от водного Иоаннова холодного крещения! Да и в песнях поется «Купала на Ивана», точно указывается время: Купала. - Когда? - На Ивана, Иоанна Крестителя праздник. А близость Купалы к Ярильским (опять - ярый, пылающий) празднествам, напоминающим таинство древних мистических культов! После Купалы-Купальницы - какого-то безумия, опьянения огнем, пылающих ночей, пышущих жаром - снова костры, но уже погребальные; наступают дни похорон Костромы (кострицы, от костер) и Ярилы. Купала 24, похороны 29. Афанасьев считает, что «игрища» ярильские не отделялись первоначально от дней купальских и были отнесены на 4 дня позже только по требованию духовенства, т.к. уже очень язычески не подходили к празднику православному [326] А. Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу. Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований, в связи с мифическими сказаниями других родственных народов. Том 3 (Москва: Издание К. Солдатенкова, 1869), стр.713-714, 724. . Возможно, что первоначально и порядок был иной, обратный: сначала похороны, а затем пьяново адонисово веселье воскресения Бога.

Это «ай, Адонис!» неожиданно слышащееся в ярильских напевах, как бы всё путает, прерывает нить прямого чистого родства с Индией. Кажется, что тут могло быть какое-то позднее сложное соединение древних верований с занесенным из греческих колоний или с Ближнего Востока мистическим культом. Но чужое и позднее влияние и так укоренившееся должно было оставить если не миф страдающего Бога, то хоть Его имя, отчетливое имя - совсем отчетливое, раз уже так отчетливо сохранил припев хороводной песни древнейшее молитвенное славословие (подтвержденное документально) Богу-Деду. Между тем, имени этого нет, и я думаю, что и «ярилины игрища» всё та же древняя прапамять, смутное воспоминание (чего?). Обряды погребения и воскресения в огне - огненных колесах и кострах Ярилы-Купалы могли самостоятельно из того же первоисточника, первоначального намека прарелигии (Ведийской?), возникнуть и у древних славян, как они возникали у других народов.

Мы уже знаем (и документы и изустное предание сходятся на одном и том же), что люди - внуки Божии. Бог - Дед, человек его внук. В этой цепи божественного родства как бы выпало среднее звено: кто же сын? кто же отец? Тут должно было существовать прежде всего какое-то богосыновство.

Никаких прямых указаний на это в том, что нам осталось от древнего «язычества», нет. (У южных славян овсеневым дням соответствует праздник какого-то Божича.) Остается опять идти наощупь, по свету. Опять кажешься себе ослепшим. Чем ближе к источнику ослепления, тем темнее в глазах от огня.

Но что же здесь я провижу - не зрением: палка слепого ударяется о твердое - под ногами земля.

Кришна - воплощение жизнедателя огненного Вишну, носитель его божественной силы, песенник, водитель хороводов - он в одну ночь, утысячерившись и войдя под видом их лад-мужей к тысячам дочерей человеческих, дал начало новому роду людей. Это был сев Господня семени. Сеял его полубожественный сын. Не человек, потому что Бог (как Бог Богов, он открывается в Бхагават гите), но и не Бог, потому что всё же человеческая оболочка только аватар, воплощение. Природа его двоится: то разрастается непомерно в космос, то сокращается до ограниченного существа, заменяется, расщепляется, дробится. Кришна - оборотень и этим свойством своим как бы свидетельствует о вездесущии Бога. Всё, чего ни касается человек, с чем ни встречается, может быть сыном Божиим, потому что во всем Бог и всё - Бог.