Александр Етоев - Книгоедство. Выбранные места из книжной истории всех времен, планет и народов

Чтобы дать ясное представление об этой маленькой книжке, приведу в полном виде текст «Инструкции», которая ее предваряет.

Для служебного пользования

Инструкция к чтению

Книга, которую вы сейчас держите в руках, рассказывает о реальных событиях, происходивших в реальной жизни с реальными, живыми людьми — бойцами-пограничниками, командирами воинских частей, их женами, колхозниками, курсантами. Жизнь этих людей, как всякого советского человека, честна, открыта, лишена корысти и лицемерия. Они мирно живут, трудятся, защищают рубежи нашей родины. Но есть другой тип людей, им противоположный, — скрытный, злобный, с маской вместо лица, с ножом за пазухой и с пистолетом в кармане, готовыми в любую минуту ударить в спину из-за угла. Имя этих людей — шпионы. Цель настоящей инструкции помочь читателю разобраться в этом типе людей — кто они такие, как, в чем и зачем проникают на территорию нашей родины, нарушая ее священные рубежи. Внимательное чтение инструкции подготовит читателя книги к объективному ее восприятию и даст ему возможность за скупыми газетными строчками безымянных корреспондентов «Красной Звезды» разглядеть те чувства и настроения, с которыми советские люди совершают свой ежедневный подвиг, бдительно охраняя вверенные им участки границы и объекты государственного значения.

Шпионами называют людей, которые с нехорошей целью проникают на территорию нашей родины. Наоборот, если наш агент проникает на вражескую территорию, это не шпион, а разведчик. Шпионы — плохие люди. Другое дело — разведчики. Это люди положительные, хорошие. «Разведчик должен уметь сочинять стихи, решать логарифмы, играть в карты, прогуливать собак и уважать старших», — так наставлял своего молодого друга легендарный ловец шпионов и популярнейший герой советской литературы 40-50-х годов майор Пронин.

Главная шпионская одежда — ватник. Он удобен, практичен, нОсок, согревает в холодное время года, в ватнике легко затеряться в толпе советских людей, ватник не прокусываем собакой, он смягчает удары веслом, лопатой (если плашмя) и предотвращает ушибы при падении с крыши или с балкона.

За неимением ватника, если, например, закапывая парашют в землю, враг закапывает по ошибке и ватник, шпионы надевают костюм. Костюм должен быть в клетку, слегка поношенный, с вшитой в воротник ампулой и многочисленными потайными карманами.

В качестве головного убора удобнее всего шляпа. Поля шляпы бросают на лицо тень, кроме того, шляпу удобно использовать для проявки в полевых условиях микропленки, вычерпывания воды из лодки, записывания шпионских сведений, когда потеряна записная книжка. Цвет шляпы враг предпочитает зеленый — под цвет травы и забора, — для лучшей маскировки на местности.

Обувь используется на широкой подошве, для придания стопе устойчивости на неровной почве. Обязательное условие — толстый, полый внутри каблук. Объем полости, и соответственно размер каблука, зависит от количества засыпаемого внутрь порошка, которое в свою очередь зависит от нюха собаки (у разных пород собак острота нюха разная) и числа километрочасов, необходимых, чтобы уйти от преследования, и вычисляется с помощью специальных таблиц.

Сухопутную границу удобнее всего переходить на ходулях, для надежности привязав к ним копыта. Копыта лучше всего применять лосиные, можно — оленьи. Коровьи копыта при переходе границы практически не используются. Как правило, крестьяне, населяющие приграничные села, хорошо знают своих коров и с легкостью определяют по следу, своя это корова или чужая.

Иногда пересекают границу с помощью махолёта на ручной тяге. Ни лодочным, ни велосипедным мотором шпионы при перелете не пользуются — из-за шума и запаха бензина.

Морские рубежи нашей родины враги преодолевают вплавь. В том случае, если шпион не умеет плавать, в качестве плавсредства для доставки его в нужную точку используются подводные лодки, называемые на западе субмаринами. Самое удобное море для перехода границы вплавь — Черное; море это не замерзает, и не надо с помощью пешни или коловорота продалбливать из-под воды лед.

На территории нашей родины шпионы: а) отравляют колодцы бактериями азиатской холеры; б) подпиливают опоры моста, чтобы поезд из пункта А не пришел в пункт Б; в) добавляют в конфеты яд и угощают ими пионеров и школьников; г) оборудуют подземные заводы и фабрики для производства тайных запасов оружия, а также склады для их складирования на случай будущего вторжения захватчиков (чтобы им не брать с собой лишнего); д) пытаются выкрасть секрет яблока сорта «Рубиновая звезда» (выращено крымскими садоводами-мичуринцами), увеличивающего продолжительность жизни и излечивающего от многих болезней; е) надеются раскрыть главную тайну советского флота — цели, сроки и задачи строительства подводного корабля «Пионер».

Добавка про художника этой книжки словами матадора В. Курицына: «Которая „Красного матроса“ („Про шпионов“, 2002 год указан) с картинками, и с замечательными, перышка Виктора Тихомирова».

Виктор Тихомиров очень смешной художник — в смысле, не сам смешной, хоть и носит казацкий чуб, а смешные его картинки. Впрочем, на то он и митёк, чтобы смешно рисовать картинки.

Вечером у Кальве в обществе Кокто, Вимера и Пупе, принесшего мне автограф Пруста для моей коллекции. В связи с этим Кокто рассказал о своем общении с Прустом. Тот никогда не давал стирать пыль; она лежала «подобно шиншилле» на всех предметах обстановки. При входе домоправительница спрашивала, нет ли у пришедшего с собой цветов, не пользовался ли он духами и не проводил ли время в обществе надушенной женщины. Его видели чаще всего в постели, но одетым, в желтых перчатках, чтобы не грызть ногти. Он тратил много денег, чтобы в доме не работали ремесленники, чей шум ему мешал. Окна никогда не открывались; ночной столик был заставлен лекарствами, ингаляторами, пульверизаторами. Его рафинированность была не без зловещего оттенка: так, он ходил к мяснику и заставлял показывать, «как закалывают теленка».

Эта пространная цитата из парижского дневника Эрнста Юнгера (запись от 17 февраля 1942 года) — очень хорошая иллюстрация к теме «Писатель в жизни». Действительно, когда читаешь классика, то и представляешь его не иначе как неким эфирным духом, у которого на уме лишь одно высокое. А он, оказывается, и к мяснику ходит, и в комнате у него от пыли не продохнуть, и ногти он грызет, как мальчишка, не думая о глистах и инфекции. Хотя, наверное, какой-нибудь Августин Блаженный или Франциск Ассизский и вправду жили так, как пишут о себе в своих сочинениях. Пруст же — нормальный извращенный парижской жизнью писатель, и в книгах у него нормальная извращенная жизнь нормального французского буржуа, а не буколика в духе Лонга, когда Дафнис и Хлоя хоть и любят друг друга, но не знают, что с этой любовью делать.