А. Москвин - Жюль Верн — историк географии

Отсутствие в работах Жюля Верна данных о полинезийских мореплавателях тем более удивительно, что именно в 70-е годы — время работы писателя над «Историей» — во Франции взошла звезда другого автора приключенческих и географических книг — Луи Жаколио, бывшего колониального чиновника, взявшегося за перо после ухода со службы. В одной из своих книг («Питкернское преступление»), вспоминая работу в Океании, он рассказал и о мореходном искусстве смуглокожих лоцманов. В той же книге приводятся подробные сведения о полинезийских богах и героях. Непонятно, почему Жюль Верн оставил без внимания такие ценные сведения.

Мало внимания писатель уделяет и китайским путешественникам. А ведь жители Срединного государства, самого населенного района планеты, не сидели спокойно за Великой стеной. Одно изобретение компаса чего стоит! Первый прибор такого рода появился в III веке до н. э. Только через полторы тысячи лет с лишним знакомство с компасом позволило европейским мореходам начать эпоху Великих географических открытий.

Китайские джонки избороздили всю западную окраину Тихого океана — от Японии до Малайского архипелага; а позднее они вышли и в Индийский океан. На одной из китайских навигационных карт, составленной в 1421 году по европейскому летосчислению, довольно точно показан обширный регион от Персидского залива и побережья Восточной Африки до далекой Страны Восходящего Солнца, как привыкли называть свою родину японцы; нанесены глубины и данные по навигационной обстановке, указаны расстояния между важнейшими портами.

Не менее активны китайцы были и на суше. Еще в середине II века до н. э. Чжан Цянь, агент императора Уди, дважды посетил земли за рубежами Ханьской империи — заселенный кочевниками таинственный Западный край, куда вскоре вторглись имперские войска. Распространение буддизма способствовало установлению устойчивых связей Срединного государства с Индией и Индокитаем. Среди наиболее известных путешественников в эти края выделяются Хуай Шень (VI в. н. э.), Сюань Цзан (629 — 645) и Цзин (689 — 695).

Существовали и обратные связи. Так, в I веке н. э., по свидетельству Клавдия Птолемея, Псевдоарриана и других античных писателей, римские торговые агенты неоднократно проникали в Восточный Туркестан, смежный с Ханьским государством [13] [13] Восточный Туркестан в древности и раннем средневековье. М., 1988. С. 207. .

Разумеется, можно возразить, что в соответствии с названием своего труда — «История великих путешествий и великих путешественников» — автор вправе «не замечать» ни плаваний, ни сухопутных экспедиций, о которых не сохранилось достаточно документальных материалов. Можно поддержать литератора в его стремлении представить читателю-непрофессионалу прежде всего самые яркие, самые эффектные и, разумеется, самые знаменитые странствия. Можно согласиться с писателем, решившим ради занимательности, например, пожертвовать рассказом о второстепенных путешествиях, со скучным перечислением преодоленных географических пунктов.

Но, думается, дело здесь в другом. Как уже отмечалось, верновская «История», подобно многим, составленным и изданным европейцами, рассказывает, в сущности, лишь о распространении белой расы по земному шару. В самом деле, в объемистом первом томе нашлось место лишь для одного небелого путешественника — китайца Фа Сяня.

Жюль Верн уделяет немало внимания странствию Вениамина Тудельского, вся заслуга которого перед потомками сводится к перечислению живых иудеев и памятников иудейской культуры в том или ином европейском или ближневосточном городе, тогда как гораздо более интересное путешествие по Османской империи Эвлии Челеби, оставившего весьма обширные и обстоятельные записки, остается вне авторского внимания.

Оригинальное издание «Истории» было снабжено несколькими картами мира, где показывалось распределение по планете «известных и неизвестных» земель, при этом в пределы «неизвестных» попадали области блестящих кочевых культур евразийской Великой степи (и даже те края, по которым проходил оживленный Великий шелковый путь!), негритянские царства Экваториальной Африки, могущественные империи инков и ацтеков, города-государства майя, не говоря уже о менее крупных этнокультурных образованиях или «первобытных» культурах, загадки которых, к слову сказать, остаются во многом неразгаданными и в наши дни.

Но обвинять Жюля Верна в игнорировании «желтых», «черных» и «красных» цивилизаций, конечно, нельзя. Просто время преодолеть господствовавший тогда стереотип еще не пришло. Настоящее открытие Земли (точнее — ее повторное, а еще точнее — третье открытие) началось только в XX веке, когда соединение архивных изысканий и полевых археологических исследований (включая современные способы определения возраста находок) дало в руки историков, в частности историков науки, могучее средство проникновения в глубь веков. Воссозданию значительно более полной картины освоения Земли в немалой степени способствовало обнаружение и прочтение текстов на неизвестных или неразгаданных в XIX веке языках.

Если бы Жюль Верн знал то, что знаем мы, он наверняка многое изменил бы в «Истории», но многое бы и оставил, и прежде всего поразительную живость изложения. В оригинале даже заимствования из дневников и отчетов путешественников органически входят в авторский текст, чего не всегда, к сожалению, удавалось добиться переводчикам. В рассказе о том или ином путешествии Верн стремится отыскать ключевые моменты, именно на них обращая внимание читателей. Когда речь идет о таких крупных фигурах, как Христофор Колумб, ему приходится составлять полную биографию великого путешественника, отыскивая и перепроверяя многочисленные, но противоречивые исторические свидетельства… Не будем сейчас перечислять всех трудностей, с которыми столкнулся автор. Скажем лишь, что, преодолев их, он создал книгу увлекательную, легко читаемую, не требующую никакой предварительной подготовки, а вместе с тем строго обоснованную историческими фактами.

Хотя «История великих путешествий» написана в основном в соответствии с хронологией (что вполне естественно для подобного рода работы), но все-таки в ней заметна и определенная классификация материала. Путешествия древности выглядят либо чисто случайными, либо совершенными из простого любопытства, хотя и обусловленного в какой-то мере коммерческой выгодой. На смену им приходят религиозные паломничества средневековья. С началом Возрождения, и даже в преддверии его, в далекие странствия начинают пускаться либо с чисто коммерческими целями, либо с дипломатическими, но тесно переплетенными с той же коммерцией. Великие географические открытия вызывались к жизни не только техническим прогрессом и поисками новых торговых путей, но и настоятельной необходимостью отыскания новых земель, пригодных для заселения. Эта последняя задача была осознана уже в ходе географической экспансии европейцев. Поэтому не случайно автор, прерывая поступательный бег легкокрылых парусников по просторам океанов, останавливается на вещах, вроде бы не имеющих прямого отношения к открытию Земли: покорение пришельцами туземных племен и народов, захват территорий коренных жителей, убийства и ограбления аборигенов, настойчивые попытки белых конкистадоров обратить «дикарей» и «неверных» в единственно правильную религию — веру в Сына Божьего Иисуса Христа. Впрочем, в целом ряде случаев открытие территории весьма трудно отделить от покорения ее. Вспомним хотя бы рассказ о пребывании на Канарских островах отряда Жана де Бетанкура. К моменту появления французских завоевателей Канары были заселены таинственным народом гуанчей, а первое посещение этих островов человеком относится к концу 1 тысячелетия до н. э., когда до островов добрались карфагенские мореплаватели [14] [14] Подробнее см., например: Непомнящий Н. Н. Колесницы в пустыне. М., 1981; или: Непомнящий Н. Н. Последние из атлантов. М., 1992. . После нескольких глав, повествующих об относительно спокойных странствиях, автор резко меняет тон изложения, и до предела драматизированное повествование становится как бы прелюдией к главной теме первого тома (а ее можно распространить на всю верновскую «Историю») — кровопролитному столкновению взаимно чуждых цивилизаций, столкновению антагонистических культур.