Джордж Локхард - Наша фантастика № 2, 2001

Вита (теперь он их ни за что не перепутает!) подняла к нему землисто-серое, покрытое бисеринками пота лицо. Она действительно ползла из последних сил. Цепляясь руками за низенький шкафчик, она пыталась приподняться… может быть, даже встать. Скрип полированной деревянной поверхности под срывающимися пальцами в полнейшей тишине звучал жутко и неестественно. Девушку били судороги. Лицо под желтым мутноватым светом единственной на площадке лампочки казалось почти не узнаваемым.

— Уезжай!.. Ты хочешь убить и себя, и нас?.. Сейчас зачем пришел?.. Это… это худшее, что можно было… Живая она, не бойся… Обе выкарабкаемся… Но в следующий раз… уже не ручаюсь… Иди домой… или — куда угодно… Только подальше отсюда… Тогда все хорошо будет… Не приближайся больше к этому дому, если не хочешь, чтобы… За три квартала его обходи… И… не позже чем через месяц… уезжай… как можно дальше… Уезжай, идиот!

Она опускала голову все ниже. Густые рыжие волосы беспорядочно рассыпались по полу. Судороги стали еще сильнее. Юра сделал неуверенный шаг по направлению к ней, но она выбросила руку вперед яростным запрещающим жестом.

Он крепко зажмурил глаза. Он понимал, что она права. Он уже знал, что не будет рваться в квартиру — даже для того, чтобы в последний раз увидеть Ленку. Знал, что через минуту или две развернется и уйдет неведомо куда. Шатаясь, спустится на первый этаж, шагнет под мелкий моросящий дождь и до утра будет бесцельно бродить, подгоняемый ледяным пронизывающим ветром, по темному спящему городу. Городу, из которого он уедет самое позднее через месяц. И скорее всего — навсегда.

Из-за массивных металлических дверей через запотевшие глазки на него с любопытством и страхом смотрели соседи.

— С институтом проблем не возникнет?

— Да вроде бы все улажено.

— Я бы на твоем месте все-таки академку взял.

— Зачем?

Ваня не стал отвечать. Обо всем этом уже говорили не раз и не два.

— С отцом уживетесь?

— Как-нибудь. Мы же переписывались все это время. Он даже рад. Не знаю, правда, как дальше будет… Ты сделал то, о чем я просил?

— Сделал. Там… все нормально. Не думай об этом.

Пожилая неопрятная проводница опять подошла почти вплотную и начала еще более раздраженно звать на посадку. Юра бросил окурок на перрон, закинул в вагон чемоданы и — уже со ступеньки — пожал Ване руку.

— Как приеду — сразу напишу.

— Слушай, Юрка… — Ваня слегка замялся и, хмуро глядя в сторону, продолжил: — Ты на эту девочку, на Виту… не злись. Она ни в чем не виновата.

— Я знаю.

— Ничего ты не знаешь!

Ваня, казалось, хотел что-то добавить, но только невесело усмехнулся и помахал рукой.

Почти сразу же поезд, лениво отфыркиваясь и передергивая массивными железными боками, пополз в Челябинск. Ваня присоединился к небольшой кучке однокурсников, также приходивших прощаться с Юркой. Не принимая участия в общем разговоре, прошел с ними до перекрестка и остановился, намереваясь свернуть в другую сторону.

— Хохлов! Ты что, с нами не идешь? Мы — к Ольге Глазовой на день рождения. Она тебя вроде тоже приглашала.

— Нет. — Ваня на секунду замялся. — Извинитесь там за меня. Дел — выше головы.

— Ну, как знаешь.

Ребята перешли через дорогу и продолжали путь вшестером, болтая о какой-то ерунде.

— Пацаны, что мне снилось сегодня, — не поверите! Киборги за мной всю ночь по какому-то бункеру гонялись. А я как будто бы последний из рода людей, зовут меня капитан Шварц, и должен я найти передатчик мыслей на расстоянии…

— Это что! А вот мне… Тьфу ты!.. — Сережа Тополев резко остановился и бросил безнадежный взгляд в сторону вокзала. — Совсем забыл у Юрки спросить… Ну надо же! Из-за этого ведь и провожать приходил!..

— А что?

— Да так… Помните, он как-то весной про девчонку рыжую рассказывал? Снилась она ему постоянно…

— Неужто к тебе переметнулась?! Вот изменщица!

Ребята дружно расхохотались.

— Не то чтобы… Не знаю… Другая. Не такая, как он описывал. Блондинка, пухленькая, среднего роста, глаза — огромные, карие, как на иконах… Красивая обалденно. Третий раз уже сегодня приснилась. Зовет куда-то…

— Мужики, да это эпидемия! Спасайся кто может!

— А мне декан всю неделю снится! Подойти, что ли, спросить, чего хочет?..

— А мне — генерал Лебедь…

— А мне…

Сергей смутился. Натянуто рассмеялся. В тон товарищам отпустил пару шуточек. Скоро разговор перешел на другую тему, и про сны больше не вспоминали. Настроение было легким и праздничным. Сегодня они вдоволь повеселятся на дне рождения у самой красивой однокурсницы. А завтра — воскресенье. В институт идти не надо. И можно будет как следует отоспаться.

Девушка сидела на краю кровати, ласково гладила сестру по густым, влажным от пота волосам и негромко разговаривала с темноволосым сероглазым парнем, стоявшим у окна.

— Поправится. Я выжила, а она — тем более. Она сильнее меня. Уже иногда в сознание приходит. Еще недели две — и на ноги встанет.

Молодой человек поморщился и неопределенно хмыкнул. Комнату заполняли свинцово-серые сумерки.

— Она не виновата, что убивает их. Правда, не виновата. Как она может справиться с этим, если она даже… Понимаешь, Ваня, она ведь очень добрая, но от нее ничегошеньки не зависит.

— Сколько их уже было?

— Одиннадцать человек.

— Юрка стал бы двенадцатым?

— Да.

Находящаяся без сознания девушка вдруг заметалась по кровати, пытаясь сбросить тяжелое теплое одеяло. Резко приподнялась с подушки. Не открывая глаз, залепетала что-то бессвязное сухими спекшимися губами. Бледное исхудавшее лицо, отливающее синевой, несмотря ни на что, было таким же прекрасным, как раньше. Сестра нежно обняла ее за плечи, взяла со столика стакан с пахучей прозрачной жидкостью и осторожно поднесла к ее губам.

— Пей, птенчик. Все будет хорошо. Ты обязательно выздоровеешь…

Девушка медленно, по капле проглотила пахучую жидкость, на секунду или две приоткрыла глаза, потом расслабленно опустила голову на подушку и, по-детски прижав к себе огромного плюшевого зайца, погрузилась в сон.

— Выздоровеет, и все будет как раньше?

— Наверное, да.

Долгое молчание.

— А когда ты узнала?

— Почти сразу же, как только все это началось. Парень ей рассказывает, что она ему снится. Не просто снится, а… так, как это могу только я. Поговорили мы об этом, поудивлялись, посмеялись. Потом она нас знакомит, — а я его не знаю. Не была я у него, понимаешь? Начала в ее сны потихоньку заглядывать. Вообще-то она мне запрещала, сердилась, но я тогда наврала — не помню, что — и вытребовала право на пару месяцев… Ваня, если бы ты только знал!..

Слова застряли у нее в горле. Некоторое время она сидела, глядя прямо пред собой — на желтый кругленький пуфик. Потом вцепилась ногтями в коленки, с шумом выдохнула и продолжала: