Николай Страхов - Д. Щеглов. — История социальных систем от древности до наших дней

Прибавимъ, наконецъ, что общіе принципы, которыхъ держится авторъ, то направленіе и духъ, которыми проникнута его книга, отличаются не только совершенною чистотою, но даже большою, суровою строгостью. Онъ крѣпко стоитъ за религію, справедливость, преклоненіе передъ долгомъ, чистые нравы, неуклонную правдивость и отвѣтственность передъ собою и передъ отечествомъ. Мы знаемъ, что не только для соціалистовъ, но и вообще для юристовъ, политико-экономовъ и публицистовъ нравственныя начала часто стоятъ на второмъ планѣ; у нашего автора они стоятъ на первомъ. Требованія его очень высоки, и онъ не расположенъ ими поступаться. Эта строгость вовлекаетъ его иногда въ поспѣшныя сужденія и осужденія, но она же побуждаетъ насъ не ставить ихъ ему въ упрекъ; а тамъ, гдѣ его сужденія не поспѣшны, то-есть во всей главной массѣ книги, эта строгость даетъ его взглядамъ и выводамъ высоту и твердость, такъ какъ тутъ мысль восходитъ на высшія точки зрѣнія.

Что касается до главной заповѣди, любви въ ближнему, то авторъ, конечно, исповѣдуетъ ее вполнѣ. Людскія страданія, часто возбуждающія мало вниманія политиковъ и политико-экономовъ, постоянно въ виду у нашего автора, и онъ тщательно разбираетъ соціалистическія указанія на бѣдствія низшихъ классовъ и рабочихъ, и старается, отвергая фантазіи, иногда безнравстепныя и сумазбродныя, показать нѣкоторые здравые и разумные пути, которыми нужно идти въ борьбѣ съ этими бѣдствіями. Соціализмъ, вообще говоря, есть признакъ глубокой болѣзни, поразившей европейскія государства; вотъ почему изученіе соціализма имѣетъ и величайшій практическій интересъ. Еще въ 1870 году г. Щегловъ писалъ: „Нѣкоторые признаки бури показываются уже и теперь; о коалиціяхъ рабочихъ слышно чаще и чаще; политическая борьба партій во Франціи, въ Англіи, въ Германіи и даже Испаніи усиливается; въ Англіи является феніанизмъ, какъ протестъ противъ политическаго и экономическаго порабощенія Ирландіи и т. п. И въ самые послѣдніе годы Европа увидѣла небывалое зрѣлище — международные съѣзды рабочихъ, которые открыто требуютъ измѣненія современныхъ экономическихъ условій западной Европы. Очевидно, что, рано или поздно, западная Европа должна будетъ вести серіозные счеты съ своими пролетаріями и съ литературными представителями ихъ — соціалистами. И, какъ правительства, такъ и ученые западной Европы должны обратить болѣе серіозное вниманіе на то, что есть справедливаго и несправедливаго въ ученіяхъ и требованіяхъ соціалистовъ. Вопросъ о пролетаріатѣ составляетъ для всякой страны вопросъ жизни, вопросъ свободы и прогресса“ (Т. I стр. XXIX).

Въ настоящую минуту это предсказаніе можно повторить еще съ большею увѣренностью, чѣмъ двадцать лѣтъ назадъ.

Мы, русскіе, находимся, конечно, въ другомъ положеніи, и г. Щегловъ не разъ указываетъ на то, что у насъ не было еще причинъ къ развитію соціализма. Но, примкнувши съ Европѣ, мы, волей-неволей, принуждены переносить похмѣлье на чужомъ пиру. У насъ явились, являются и будутъ являться поклонники, обыкновенно восторженные и безтолковые, европейскихъ теорій; должна быть у насъ и книга, безпристрастно и основательно изучающая эти теоріи. Г. Щегловъ усердно и, вообще говоря, превосходно исполнилъ долгъ, который непремѣнно слѣдовало исполнить нашимъ мыслящимъ людямъ и ученымъ. Нужно отъ души пожелать, чтобы онъ довелъ свои трудъ до конца и далъ намъ такую же обстоятельную и основательную критику Прудона, Маркса, Лассаля, коллективистовъ, — вообще всѣхъ явленій соціализма до послѣдняго времени.

Книга г. Щеглова, по своей серіозности, а главное, по своему рѣзкому противорѣчію инымъ ходячимъ воззрѣніямъ, у насъ мало распространена и извѣстна. Но надѣемся, она мало-по-малу пробьетъ себѣ дорогу, такъ какъ это книга очень важная, очень полезная и надобная, незамѣнимая другими книгами, притомъ рѣдкая по занимательности своего содержанія и прекрасно написанная, то-есть повсюду непрерывно оживленная мыслью и интересомъ съ излагаемому предмету.

15 февр. 1890.

Это названія, которыя придумалъ Фурье для особыхъ страстей, открытыхъ имъ въ душѣ человѣческой.

То-есть во время второй республики.