Станислав Никоненко - Третья жизнь

В возрасте 8 лет Слёзкин начинает писать стихи, в 15 — переходит на прозу, с 16 лет печатается под псевдонимом Юрий Иловский (по названию имения Илово, купленного отцом в Витебской губернии) в местной газете «Виленский вестник» и в «Петербургском листке».

Раннему развитию будущего писателя много способствовал отец, на попечении которого остался мальчик после развода родителей в 1894 году. Впоследствии, 10 февраля 1932 года, Юрий Слёзкин, осмысливая свой творческий путь, запишет в дневнике: «А читатель у меня был ревностный и влюбленный — мой отец. Он тщательно собирал все мои писульки, складывал, переплетал и даже собственноручно иллюстрировал… Его безграничной любви и чуткости обязан я развитием своего таланта и вместе с тем — не будь ему это укором — своим слишком скороспелым зацветанием, избалованностью и излишней верой в интуицию.

Он — отец мой — устранял на моем пути препятствия, а только лишь преодоление препятствий научает нас серьезности, труду и закаляет талант.

Итак, первое десятилетие — с 1892 года по 1902 год — ребячье чириканье, проба голоса, только потому что голос имеется и светит солнце, это десятилетие не в счет, оно могло бы привести меня, случись иные обстоятельства, на любое поприще, оно не определяет нить развития. В те годы еще более, чем стихи, забавляла меня игра в куклы и игра в войну… А однако из меня не вышел ни хороший отец, ни хороший военный… В те годы, к 1902-му, увлекался я еще живописью и лицедейством — не стал я ни живописцем, ни актером… С 1902 года определилась, выкристаллизовалась во мне одна страсть, одна склонность, постепенно подчинившая себе все чувства, пользующая их себе на потребу,— писательство . С 1902 года что бы я ни делал, каким бы вздором ни занимался, куда бы ни уносился фантазией, кем бы и чем бы ни увлекался — все невольно подчинялось творчеству, все как бы становилось литературной канвой , фабулой…»

Последнее самонаблюдение весьма точно и характерно для писателя, смысл жизни которого — создание литературных произведений.

В 1905 году, в горячие дни первой русской революции, Слёзкин поступает в Петербургский университет. Молодой провинциал оказывается в бурлящей студенческой среде, сближается с радикально настроенной молодежью.

Слёзкин организует литературный кружок «Грядущий день» и является одним из редакторов студенческого альманаха под тем же названием. В альманахе в конце 1906 года была напечатана первая повесть начинающего литератора — о погромах и революции — «В волнах прибоя». Альманах был конфискован, а Ю. Слёзкин осужден по 129-й статье Уложения о наказаниях за призыв к бунту и оскорбление войск к году заключения в крепости.

Первая повесть показывала стремление автора откликнуться на важные общественные события, подать свой голос в защиту человеческих прав, человеческого достоинства. И отсюда его попытка сделать героями революционеров. Именно в них он видел творцов будущего справедливого общества. Однако повесть была несовершенна. Юрий Слёзкин слабо представлял себе и революционеров, и ту среду, в которой они действовали. Позже, в 1932 году, Слёзкин запишет в дневнике: «…Эта моя повесть — целиком выдуманная (и крайне беспомощно), начиная от действующих лиц (которых я не знал) и кончая резонерской частью» [2] С л ё з к и н Л. «Пока жив, буду верить и добиваться» // Вопросы литературы. 1979. № 9. С. 276. .

Автор статьи о Слёзкине в энциклопедии «Русские писатели» Т. Исмагулова почему-то решила, что резкий отзыв А. Блока о повести стал «одной из причин отказа Слёзкина от остросоциальных сюжетов» [3] Русские писатели. 1800—1917. М., 2007. Т. 5. С. 648. . К сожалению, абсолютное большинство советских и постсоветских литературоведов либо вовсе не читали Слёзкина, либо, подобно М. Чудаковой и Л. Яновской, пользовались сведениями из вторых, третьих рук и т. п. В действительности, почти каждое произведение Слёзкина отмечено пристальным взглядом в противоречия современного ему общества.

Эпоха реакции несомненно затормозила развитие писателя. Его бунтарские настроения угасли, но страсть к литературе не была подавлена. В 1909 году Слёзкин организует кружок «Богема», где на собраниях начинающие писатели и поэты читали и обсуждали свои произведения. Юрий Слёзкин выработал и теоретическую платформу кружка — кредо, основные пункты которого свидетельствовали о намерении молодых людей идти по пути реалистического искусства. Вот несколько пунктов этого кредо:

«Претворять действительность в фантазию, а фантазию казать действительностью — вот задача искусства.

Произведения искусства питаются кровью жизни, как цветы соками земли. Цветы необычны в красоте своей и манят новыми возможностями, храня корни свои в земле — искусство создает новое и прекрасное, превзойдя жизнь, но не отрываясь от нее.

Художественное произведение, являясь созданием индивидуальной личности, безусловно должно носить на себе особую печать этой личности. Жизнь дает искусству свое общее что , а творец свое индивидуальное как . Произведение искусства без общего что — теряет свою убедительность, без индивидуального как — перестает быть произведением искусства.

Искусство никогда не останавливается в своем движении, всегда ищет новые формы для своего выявления; художник-творец, остановившийся в своих исканиях,— теряет связь с истинным искусством» [4] Цитируется по рукописи: Альбом «Богемы» (в настоящее время после продажи на аукционе рукопись находится в частной коллекции). .

Следуя провозглашенным принципам, Слёзкин в течение десяти предреволюционных лет пишет множество рассказов, в которых фрагменты реальной жизни фантазией автора сплетены в причудливые сочетания. Головокружительные страсти, пистолеты, самоубийства, убийства из-за ревности весьма часто переполняют страницы его книг. Писатель не боится быть необычным, неожиданным, не боится шокировать обывателя. По поводу рассказа «Марево» некий критик заметил, что в нем «Слёзкин переарцыбашил самого Арцыбашева».

На раннем этапе творчества Юрия Слёзкина увлекала сама возможность создавать картины, характеры, сталкивать их резко друг с другом, находить необыкновенное, новые сюжетные повороты.

Михаил Булгаков, посвятивший творчеству писателя статью «Юрий Слёзкин (Силуэт)» (см.: Сполохи (Берлин). 1922. № 12), отмечал, что этот писатель — замечательный фабулист, увлекающий читателя своей выдумкой. В общем данное высказывание верно. Но главное все же — умение Слёзкина вести повествование, строить взаимоотношения героев своих и раскрывать их характеры так, что каждая строчка, каждая фраза дышит новизной.