Николай Добролюбов - Основания опытной психологии

Кроме того, неизлишне заметить здесь, что есть много тел, имеющих одинаковый химический состав, но различные свойства. Ни химия, ни микроскоп до сих пор ещё не могли открыть разницы между заразительным и незаразительным гноем. Если же такое неуловимое различие в механическом или химическом составе неорганических тел производит существенную разницу, в их свойствах, то отчего же не предположить, что подобные же незначительные причины могут иметь влияние и на деятельность мозга. Ганглиеновы шарики, находящиеся в полости мозга и играющие, вероятно, немаловажную роль в психических отправлениях его, анатомическим своим устройством нисколько не разнятся от подобных же шариков в брюшной полости; тем не менее в действиях их есть и должна быть разница. Всё это подтверждает ту мысль, что кажущаяся простота устройства мозга не может служить опровержением возможности сложных отправлений его.

Если мозг способен к такой тонкой деятельности, то отчего мы, – говорят психологи, – не замечаем даже и проблесков чего-нибудь подобного в других телах органических и неорганических, например, в камне, дереве и т. п.? Ведь камень и дерево такая же материя, как и мозг. Но возражатели забывают, что в мире всё подлежит закону развития и что мозг человеческий, по их же словам, есть тончайшая материя. В природе всё идёт постепенно от простого к более сложному, от несовершенного к более совершенному; но везде одна и та же материя, только на разных степенях развития. Что ж удивительного, если на одной степени мы находим то, что несвойственно другой? В телах неорганических мы совсем не замечаем жизни в том виде, в каком она проявляется а телах органических; тем не менее и они подлежат изменениям как в объёме, так и во внутреннем своём составе. Наблюдая над ними, мы постоянно замечаем то механические, то химические процессы. Не есть ли это та же жизнь, хотя на низшей степени развития? В растениях жизнь обозначается уже гораздо яснее, потому, что и сами они представляют материю более развитую, чем тела неорганические. Здесь есть и голова, и члены, и органы питания, и органы воспроизведения, рождение и смерть. В животном царстве, обнаружение жизни ещё ощутительнее. Животные имеют способность местопеременения; кроме того, мы замечаем в них проблески высшей жизненной деятельности. Человек, совершеннейшее из животных, составляет последнюю степень развития мировых существ в видимой вселенной; почему, же в нём, уже по одному этому, не допустить того, чего мы не замечаем в существах менее развитых? А если самую развитую часть человеческого тела составляет мозг, то отчего: же не допустить, что мозг способен к такой деятельности, какой мы не замечаем в камне и дереве? Что мозг имеет тесную связь с психической деятельностью, к этому приводят нас весьма многие разительные факты. Но мы считаем излишним приводить их здесь, тем более, что они известны всякому, кто сколько-нибудь знаком с физиологиею. Да кто из незанимавшихся никогда физиологией не слыхал, например, об опытах Флурана над живыми курами? {3}Нужны ли, кроме этого, ещё другие какие-нибудь факты в подтверждение того, что мозг, особенно человеческий, есть источник высшей жизненной деятельности и что умственные отправления имеют к нему прямое отношение?

Кроме возражений, которых мы сейчас коснулись, психологи приводят ещё множество других. Но одни из них имеют тесную связь с приведёнными выше, а другие до такой степени забавны, что на них не стоит серьёзно отвечать. Замечательно, что по мере того, как физиология подвигается вперёд, отвлечённая психология к прежним нелепостям присоединяет новые, путается, но не хочет уступить своей сопернице и всё ещё смотрит на неё с какой-то средневековой иронией. Старинные психологи допускали ещё материальность животной души, новейшие и в животных вложили духовную силу, лишив её, впрочем, права на бессмертие…

Для вящего успокоения себя и других нынешние психологи ссылаются обыкновенно на первую лекцию Либиха, сказанную им в 1856 году в Мюнхенском; университете, видя в ней окончательный вывод современной науки. Да, Либих – лицо, действительно весьма замечательное в области естествознания; но близко знакомым с его исследованиями известно, что он испугался своих собственных опытов и бросил их без всякого вывода… {4}

Обращаясь ещё раз к автору рассматриваемой книги, считаем нужным заметить, что мы новое не отвергаем его основных положений, а желаем только, чтобы он, не пускаясь в отвлечённости и фразеологию, указал нам на более положительные факты, которыми он приведён был к высказанному результату; а теперь мы всё-таки остаёмся в недоумении…

Навязчивая мысль ( франц .). – Ред.

Опубликовано в «Современнике» (1859, № 3, стр. 70 и сл.). Печатается по Полному собранию сочинений, т. IV, стр. 308–311. Настоящая статья связана основной идеей с другими, включёнными в этот сборник: «Органическое развитие человека…» (стр. 157 и сл.), «Об истинности понятий» (стр. 188 и сл.), «Физиологическо-психологический… взгляд…» (стр. 131 и сл.). С первой статьёй она связана, кроме того, ссылками на физиологические факты, взятые из книги доктора Бока.

Добролюбов отмечает противоречие идеалистических, ненаучных выводов автора книги архимандрита Гавриила с его заявлением в предисловии о том, что психология много выиграла бы, если бы отбросила «бесплодные умозрения» и «обратилась к строгому опыту», к беспристрастным наблюдениям над явлениями и фактами, придающими «наукам естественным столь завидную точность, занимательность и основательность».

Здесь ссылка на опыты – французского физиолога Флуранса, доказавшего, что всякие ощущения, восприятия и умственные способности имеют своим источником головной мозг.

Знаменитый немецкий химик Ю. Либих, получивший лабораторным путём органическое вещество, выступал, однако, против «крайностей» материалистических выводов о развитии жизни на земле.