Владимир Гаков - Брюс Стерлинг, зав. агитпропом

У меня созрело убеждение, что любое движение в итоге губят даже не поставленные им цели и провозглашенные лозунги, но — идеологи. В политике ли, в литературе — не суть важно...

Как только у истоков движения, претендующего на «революционность», возникает особая кагорта людей, призванных объяснить, теоретически обосновать ту или иную доктрину, а затем неизбежно создается аппарат (агитпроп), — все, на революции, кажется, можно ставить крест. Рано ли, поздно, но объяснения и обоснования, что «думали», что «хотели» совершить основоположники и первопроходцы, в конце концов полностью затмят то, что же у них реально получилось...

Научная фантастика — не исключение. Теоретические выкладки идеологов британской «Новой волны» в середине 60-х годов оказались, по сути, куда интереснее собственно произведений, созданных под ее флагом. Думаю, что это первыми поняли сами молодые «революционеры», большинство из которых без лишних драм вернулись в основной поток научной фантастики. Волна спала — остались только индивидуальности.

Кажется, ситуация повторяется и ныне: материалы дискуссий, бурлящих вокруг киберпанков, читать во всяком случае интереснее, нежели их собственное творчество.

Последнее не означает, что среди молодых американских фантастов, называющих себя этим странным словом, нет ярких, любопытных авторов. Есть — и читательская популярность, растущая благосклонность к киберпанкам издателей, даже первые завоеванные молодыми бунтарями престижные премии — тому порука (хотя американский фэндом и «фантастическая» критика остаются достаточно консервативными в своих вкусах).

Но... привлекает в книгах Руди Рюкера, Джона Ширли, Уильяма Гибсона, Брюса Стерлинга и многих других — нечто иное, не то, что они тщатся доказать и без устали декларируют в своих манифестах. Что же касается последних, то с ними (манифестами) подчас знакомишься с удовольствием, как с самостоятельным видом творчества. Прочитал, подумал над прочитанным, мысленно поспорил с автором — после чего лучше выкинуть все это из головы, раскрыть книгу того же автора и прочитать ее, оценивая по «старомодным» критериям просто литературы. Или, в нашем случае, просто научной фантастики.

И будет славно, и окажется, что никакой «революции» — вроде бы и не требовалось...

О молодом авторе Брюсе Стерлинге писать легко. У него в активе еще не значатся десятки книг; с другой стороны, это общепризнанный идеолог киберпанков, не отказавшийся от зарезервированного за ним журналистами «поста» Министра Пропаганды движения. И одного только цитирования его пространных теоретических воззрений хватило бы не на одну статью.

Говорит он достаточно интересно, остро и парадоксально; а главное — во многом с ним трудно не согласиться (в чем читатель, надеюсь, убедится). Но слушаешь, слушаешь его монологи — а в голову лезут бессмертные строки, знакомые каждому отечественному фэну: «Это, знаете, все очень бла-агородно, а вот как там насчет баб?» Сиречь — книг!

С книгами — художественными, а не агитационно-пропагандистскими творениями Стерлинга, — дело обстоит скромнее.

Поясню на элементарном сравнении. Вот Брэдбери, к примеру, — а из авторов 70-х — Урсула Ле Гуин; ни к какому «движению» отродясь не примыкали, основ не рушили; пишут себе «по старинке» — и неплохо получается, надо сказать... А с другой стороны, молодой и ершистый Стерлинг. Он, конечно, выделяется на общем фоне американской фантастики (в еще большей мере это относится к яркому таланту — Уильяму Гибсону; в последнее время они часто пишут в соавторстве), но для какого-то громогласного объявленного потрясения основ, революции и «нового слова в фантастике» — на мой взгляд, все-таки пока маловато.

Одно утешает: начали Стерлинг и компания «киберпанковать» еще в нежном юношеском возрасте. С годами это проходит...

Но все по порядку. Сначала — о Стерлинге, а потом он сам все нам расскажет о движении киберпанков, его целях и задачах.

Брюс Стерлинг родом из Техаса, и ему только что исполнилось 37 лет. Обладатель настоящей «панковой» прически, несколько женоподобный, он производит впечатление человека, у которого решительно все вызывает энергичное осуждение. По его собственному признанию, он ничем не доволен на этой Земле и — все-таки писатель-фантаст! — за ее мыслимыми пределами.

Его первый роман вышел в свет, когда автору только исполнилось 23 года. Книгу приняли прохладно, но уже следующим романом — «Искусственный ребенок» (1980) — новичок заявил о себе как о писателе с собственным голосом.

В этом произведении впервые мелькнули яркие сполохи того, что впоследствии будет названо «фантастикой киберпанков». Говоря кратко, это своего рода окрошка из литературных заимствований, молодежного слэнга, языка современных программистов и «пользователей» персональных компьютеров, откровенного эпатажа коллег-старичков. А кроме того — еще одна попытка (все прежние, как известно, в исторической перспективе ни к чему не приводили) уйти от научной фантастики и «вернуться» к так называемой Большой Литературе.

Далее Стерлинг опубликовал несколько запомнившихся рассказов, из коих «Рой» (1982), с которым читатель журнала познакомится в этом номере, чуть было не завоевал одну из наиболее престижных премий в мире фантастики — «Небьюлу» (автор самую малость проиграл «по очкам» столь же яркой представительнице молодого поколения — Конни Уиллис). Рассказ интересен и тем, что изображенный в нем мир — Солнечная система недалекого будущего, раздираемая противоборством группировок, — писателю показался перспективным и был использован в качестве удобной «сцены» для самого популярного романа писателя — «Шизматрица» (1985).

Вероятно, стоит на нем остановиться.

Что Стерлингу в этом романе безусловно удалось, так это удержать повествование в руках. Как он смог этого достичь, не позволив деталям и побочным линиям заглушить главное — сюжет, образы героя, интригу, — ума не приложу. Ведь в книге (и не столь объемной, как, скажем, «Дюна» Френка Херберта или «Остановись на Занзибаре» Джона Браннера), — наворочено действительно всего с избытком.

Действие происходит в мире недалекого будущего, преображенного новой технологической революцией (то, что американцы зовут сокращенно high-tech), — с присущим ему жаргоном, новой мифологией, потрясающим разнообразием и в то же время унылым повторением поисков и заблуждений «дотехнологических» эпох. Продолжается конфликт Механицистов и Формовщиков; обе воюющие школы готовятся переделать человека, но, в то время как первые уповают на механоэволюцию (протезирование и сугубо медицинский подход к задаче омолаживания), вторые стремятся изменить человека на генетическом уровне, «готовя» его к жизни на других планетах, в чуждом природном окружении. Политические интриги, новейшие открытия (бактериологическая инженерия, микрохирургия и прочие), обозначившие дорогу новой эволюционной ветви развития вида homo sapiens, открытие нового наркотика, «расщепляющего сознание»...