Шарль Бодлер - Политика & Эстетика. Коллективная монография

Стив Мерфи акцентирует внимание на симметрии между «патиной нищеты» и «лоском куклы» ( Murphy S. Logiques du dernier. P. 290). Эта симметрия делает из ребенка черную марионетку, антитезу великолепной марионетке.

«Этот сорванец с большой дороги играет с крысой, то есть потенциальным врагом любого произведения: перед нами поэт в зародыше, способный возвысить низ, превознести силой воображения то, что слывет мерзостью, соединить уродство и красоту, черноту и белизну» ( Labarthe P. Baudelaire et la tradition de l’allégorie. Droz, 1999. P. 553).

Les Fleurs du Mal. OC I. P. 192.

Mademoiselle Bistouri. OC I. P. 355.

OC I. P. 297.

Ibid. P. 294.

Baudelaire Ch. Notes nouvelles sur Edgar Poe // Nouvelles histoires extraordinaires par Edgar Poe. Traduction de Charles Baudelaire. Paris, 1879. P. XXIII.

В таком карикатурном виде представил Бодлера журналист Феликс Надар, считавшийся одним из самых близких друзей поэта. См.: Baudelaire Ch. Correspondence / Choix et présentation par Cl. Pichois et J. Thélot. Paris, 2000. P. 161, 416.

Pichois C. et Zigler J. Baudelaire. Paris, 1987.

Пишуа К., Зиглер Ж. Шарль Бодлер. Фрагменты книги / Перевод В. Мильчиной // Иностранная литература. 2000. № 4.

Baudelaire Ch . Correspondance. P. 42 (из письма к мадам Опик от 03.08.1838).

Ibid. P. 54 (из письма к Сент-Бёву, конец 1844 или начало 1845 года).

Baudelaire Ch. Notes nouvelles sur Edgar Poe // Nouvelles histoires extraordinaires par Edgar Poe. Traduction de Charles Baudelaire. Paris, 1879. P. XII.

Бодлер Ш. Эдгар По, его жизнь и произведения // Бодлер Ш. Проза. Харьков, 2001. С. 168.

Там же. С. 184.

Там же. С. 237.

Из заметок Бодлера к переводу «Эврики» // Бодлер Ш. Проза. Харьков, 2001. С. 262.

Baudelaire vu par ses contemporains // Baudelaire Ch. Les Fleurs du Mal. Préface et commentaires par R. Sctrick. Paris, 1989. P. 327–332.

Feydeau E. Théophile Gautier. Souvenirs intimes. Paris, 1874. P. 155, 164. Фейдо признается, что все эксцентричное в его романе «Сильвия» почерпнуто из сцен, которые автор наблюдал в салоне мадам Сабатье.

Baudelaire Ch . Correspondance. P. 176.

Ibid. P. 264.

Ibid.

Суеверия, связанные с оборотнями, издавна бытовали в народном сознании и даже становились предметом «научного» описания, по крайней мере с ХVI века. Сведения о ликантропах даются и в «Словаре суеверий» Колена де Планси (Collin de Plancy, «Dictionnaire infernal», 1818). Подозревая оборотней в колдовстве и считая их виновниками многих бедствий, общество преследовало их, причиняя им больше зла, чем сами они реально способны были причинить ему. Поэтому слово «оборотень» стало означать не просто колдуна или опасного человека, но в большей степени – отверженного, гонимого, а значит, и ожесточившегося против «нормальных» людей. Именно в этом смысле разбойники в драме П. Мериме «Жакерия» именуют себя «волками», а своего предводителя – Оборотнем.

Baudelaire Ch. Petrus Borel // Baudelaire Ch. Curiosités esthétiques. L’art romantique / Textes établis, introduction et notes par H. Lemaitre. Paris, 1962. Р. 757–760.

Baudelaire Ch. Petrus Borel. Р. 759. Во французском тексте – «pour le champs du potier» («как землю горшечника») – намек на библейский эпизод (Мф. 27:5–8): земля горшечника была куплена первосвященниками на тридцать сребреников Иуды после того, как он, раскаявшись, бросил их в храме; так как эти деньги были получены за предательство, их нельзя было положить в церковную сокровищницу, и на них купили землю для погребения странников.

Baudelaire Ch. Petrus Borel // Baudelaire Ch. Curiosités esthétiques. L’art romantique / Textes établis, introduction et notes par H. Lemaitre. Paris, 1962. Р. 757.

Беньямин В. Шарль Бодлер. Поэт в эпоху зрелого капитализма // Маски времени. Эссе о культуре и литературе. СПб., 2004. С. 47.

Там же. С. 47–49, 51.

Baudelaire Ch. Correspondance. P. 313 (письмо к мадам Поль Мерис от 03.01.1865).

Feydeau E. Théophile Gautier. P. 164. Souvenirs intimes. Paris, 1874. Р. 164.

Беньямин В. Шарль Бодлер. С. 56.

В этой легенде «сплавлены» черты неординарной личности; судьба художника, считавшего себя независимым от современных ему литературных направлений, течений, школ и в то же время многочисленными нитями связанного с национальными традициями; репутация «нормандского Вальтера Скотта» и романиста, еще до М. Пруста одержимого «поисками утраченного времени». В Барбе д’Орвильи соединяются резко контрастирующие интересы: увлекаясь «местным колоритом» родной Нормандии, он ведет образ жизни светского денди; эволюция его взглядов совершается как резкий поворот от раннего республиканизма и религиозного вольномыслия к роялизму и католицизму ортодоксального толка.

Только самые проницательные из его современников сумели разглядеть под эксцентрической внешностью настоящий облик писателя и интуитивно ощутить значимость его творчества. Так, Реми де Гурмон в своем очерке «Жизнь Барбе д’Орвильи» отмечал: «Барбе д’Орвильи принадлежит к числу самых оригинальных явлений в литературе XIX в. Вероятно… он надолго останется одним из своеобразных и, я бы сказал, глубинных (souterrains) классиков, которые определяют подлинную жизнь французской литературы» ( Gourmont R. de. La vie de Barbey d’Aurevilly // Promenades littéraires. I. Paris, 1904. Р. 258).

Волошин М . Барбэ д’Оревильи // Волошин М. Лики творчества. Л., 1989. С. 36.

Позднее даже А. Франс, мэтр импрессионистической критики, считавший, что перед автором критического эссе стоит единственная задача – поведать о «приключениях своей души среди шедевров», отмечает крайне субъективный, прихотливый характер суждений и оценок Барбе д’Орвильи. «Двенадцать томов его критики – это самое экстравагантное из всего того, что может внушить каприз» ( Франс А . Барбе д’Орвильи // Франс А. Полн. собр. соч. Т. 20. М., 1931. С. 268).

30 Colla P. L’Univers tragique de Barbey d’Aurevilly. Bruxelles, 1965. Р. 167.

Baudelaire Ch . Correspondance. P. 156 (письмо к Ш. Асселино от 20.02.1859).

Ibid. P. 158 (письмо к Сент-Бёву от 21.02.1859).

Ibid. P. 279 (письмо к мадам Опик от 10.08.1862).

Бодлер отдает себе отчет в том, что его намерение дерзко и даже странно: «…как будто у меня мало было неприятностей в жизни, и без того нелегкой, и как будто я хотел подвергнуться новым нападкам» («…comme si je n’avais pas eu assez d’aventures douloureuses dans ma vie, déjà si compliquée, et comme si je n’avais pas subi déjà assez d’outrages»). Об этом он говорит в письме поэту (и академику) Виктору Лапраду ( Baudelaire Ch. Correspondance. P. 254; письмо от 23.12.1861).

Итог академических притязаний Бодлера и не мог быть иным. Академиков он, как и прежде, будет числить среди тех атрибутов современной жизни, которые внушают ему отвращение, – это и либеральные политики, и прогресс, которым упивается общество с его пороками и прописными добродетелями, и обезличенный «гладкий стиль» преуспевающих коммерсантов от искусства. Все это представляется Бодлеру неодолимым и навевает ему образ «неотвратимой тьмы» («nuit irresistible»), ассоциируясь с ночным мраком, запахом тлена («une odeur de tombeau») и глухим болотом – царством слизняков и жаб. Эти образы в его сонете «Закат романтического светила» («Le coucher du soleil romantique», 1862) имеют иносказательный смысл и подразумевают ненавистные поэту явления мира в состоянии духовного декаданса.