Екатерина Иванова - Конец привычного мира [Путеводитель журнала «Нож» по новой этике, новым отношениям и новой справедливости] [litres]

Такие люди в восторге от второго медового месяца и, наоборот, боятся, что после карантина все вернется на круги своя: «Хочу, чтобы пандемия длилась всегда!» По мнению психотерапевта, такие парадоксальные изменения могут быть связаны с внезапным осознанием возможности потери: «Вдруг я умру? Или никогда мужа/жену не увижу?» Опыт переживания возможной разлуки, потери, смерти заставляет людей изменить приоритеты.

Столкнувшись со страхом смерти, люди задают себе вопросы, размышлять о которых раньше не было времени, тестируют и перестраивают свою теоретическую картину мира. Оказавшись безоружными перед фактом собственной смертности и обесцениванием привычных стремлений, они проходят все стадии от отрицания до принятия, чтобы в итоге найти способ жить по-новому в изменившемся мире.

И здесь люди с опытом депрессивных расстройств оказываются теми немногими, кто хотя бы отчасти к этому готов – ведь тревожно-депрессивные состояния заставляют переживать страх смерти и учиться с ним жить изо дня в день.

«В этом плане пациенты с депрессией, как ни странно, более психологически зрелые, чем здоровые люди, – говорит Оксана Назарова, – ведь мы живем так, будто смерти не существует. А когда у тебя депрессия, ты всегда помнишь, что умереть можно в любой момент».

Люди с аффективными расстройствами и сами чувствуют эту внезапно обретенную ситуативную силу – сейчас они вовсе не изгои, ведь со всеми происходит что-то подобное. «Человек с депрессией теперь может прийти к своему родственнику, который раньше его отвергал, и сказать: "Я знаю, что с тобой, – рассказывает Назарова. – Тебе страшно умереть? Мне тоже. Но мне и раньше было страшно. Ты можешь рассказать мне об этом, и я это выдержу"».

Психотерапевт подчеркивает, что в нашем обществе, где не принято обсуждать смерть, особенно ценно иметь возможность свободно пообщаться на тему, которая неизбежно касается каждого и которая так внезапно и мощно актуализировалась.

Психиатр Джеймс Кнолл в статье Panic and Pandemics: The Return of the Absurd вспоминает опыт прошлых пандемий и психодинамику их переживания на основе «Чумы» Камю [315] https://www.psychiatrictimes.com/view/panic-and-pandemics-return-absurd : «У нас есть долг перед собой – стараться как можно эффективнее успокаивать и сублимировать свои страхи вокруг смерти. И осознание этого долга сейчас кажется особенно важной задачей, которую мы не можем себе позволить продолжать подавлять».

Тревогу о том, что будет, когда все это закончится, испытывают все. Останется ли вирус с нами? Когда в следующий раз мы сможем ехать ранним утром на такси в аэропорт? Когда откроется любимое кафе с теми самыми круассанами? Найду ли я новую работу? Для людей, чье ментальное здоровье на карантине значительно улучшилось, ко всем этим вопросам добавляется еще один: «Смогу ли я не провалиться в эту пропасть снова?».

Марина чувствует, что с возвращением ежедневной суеты тревожность неизбежно вернется. Она ищет способы заработка, которые помогут ей поддерживать slow life, образ жизни, оказавшийся оптимальным для ее душевного равновесия. Саша, к которой уже начала подступать бессонница, старается чаще медитировать, отказываться от всего, что может стимулировать нервную систему, и смотрит документальные фильмы о людях с тревожностью.

Из одного фильма Саша узнала о людях, которые во время панической атаки начинают петь. Она переняла эту практику и уже смогла погасить два приступа – «до того, как они погасили» ее.

Люба рассказывает, что избегает каких-либо планов на посткарантин. А еще она ведет дневник, где фиксирует простой быт и свои ощущения в процессе: «Знаю, что потом смогу с его помощью напоминать, что проблема не во мне и что я могу быть "нормальной"».

● Психиатр Любовь Мясникова советует: если вы начинаете чувствовать, что «сбавляете обороты», постарайтесь мысленно откатиться обратно в то недавнее состояние подъема, попробовать почувствовать себя там.

● Психотерапевт Оксана Назарова рекомендует людям, которым стало лучше на карантине, четко определить, с чем это было связано. Если дело в активизации комплекса героя, найдите способы быть нужным в обычной жизни, когда пожилым соседям уже не понадобится помощь с продуктами, а бизнес не будет идти ко дну.

● Может быть и наоборот: человеку важно, что все стали его поддерживать, интересоваться его состоянием, ему от этого легче. Тогда надо искать, где получить это в обычной жизни.

Человечество парализовано вирусом-паразитом, который захватывает и портит наши тела, лишая нас возможности нормально существовать. Для природы и отдельных экосистем такая ситуация далеко не нова: пример завезенных на территорию США скворцов объясняет, почему пандемия рано или поздно должна была охватить нашу планету, а виноваты в случившемся сами люди.

Официальная версия состоит в том, что скворцов на территорию Северной Америки привез вредитель-шекспировец. В 1890 году некто Юджин Шеффелин, почитатель классика английской литературы, озаботился идеей поселить в нью-йоркском Центральном парке все виды птиц, которых Шекспир упоминал в произведениях.

Среди таковых были скворцы. Выпущенные в Центральном парке птицы – всего около сотни особей за два года – отнеслись к возвышенной задумке Шеффелина без должного трепета и быстро расселились по Нью-Йорку, а оттуда за несколько лет распространились по всему континенту.

Сегодня в Северной Америке насчитывается 200 млн скворцов. Они превратились в летающих крыс: в городах эти птицы питаются мусором и разносят болезни, а за городом портят посевы и урожай. Стая скворцов может сожрать за день 20 тонн картошки [316] https://www.nytimes.com/1990/09/01/opinion/100-years-of-the-starling.html . Скворцы вытесняют местные виды птиц и угрожают редким насекомым.

Скворцов ненавидят все. Начиная с середины прошлого века американцы пробовали выгонять их из городов электрошоком, травить всевозможными ядами, даже облучать радиоактивным кобальтом. Департамент сельского хозяйства в качестве меры борьбы со скворцами продвигал в массы идею скворечных пирогов.

Грудка скворца, вымоченная в растворе соды с солью в течение двенадцати часов, «вполне сопоставима по вкусу с дроздом или воробьем», согласно не очень убедительной социальной рекламе 1931 года. Ни пироги, ни кобальт на скворцов особо не подействовали. В некоторых районах Нью-Йорка этих птиц сегодня во много раз больше, чем голубей или воробьев.

Эта история часто преподносится как классический пример безалаберного человеческого поведения, ведущего к экологической катастрофе. Подобных историй много: от кроликов, завезенных в Австралию, до коз, почти уничтоживших Сантьяго, один из Галапагосских островов. Действительно, с современной точки зрения действия Юджина Шеффелина безответственны и непростительны.