Вадим Трубников - Крах «Операции Полония» 1980–1981 гг.

Некоторые польские авторы вслед за Западом, хотя и исподволь, и с оговорками, нет-нет да и пытаются реабилитировать в глазах общественности руководителей контрреволюции в Польше в 1980–1981 гг. В том числе, естественно, и экстремистских вожаков «Солидарности». Вот одна из таких попыток, предпринятая Я. Гавликом, выступившим на страницах популярного варшавского еженедельника «Политика»: «Я предполагаю наличие доброй воли и самых благородных побуждений не только у многих миллионов рядовых участников движения, но и у его руководства… Я верю в благородство их мотивов… признаю личные заслуги тех людей, сохраняю ко многим из них уважение и симпатию…»

Но факты — упрямая вещь. И лишь они могут по-настоящему высветить сущность тогдашних событий и истинную роль в них лидеров антисоциалистической оппозиции.

…Вдумаемся ещё раз в зловещие формулировки «плана Бжезинского»: «привести к дестабилизации положения в Польше…», способствовать «смятению и неразберихе…», для этого «использовать все доступные средства…». Любому здравомыслящему человеку ясен их однозначный смысл. А ведь это официальный документ…

Теперь, когда уже невозможно опровергнуть ни сам факт существования «Плана по дестабилизации Польши», ни то обстоятельство, что лидеры оппозиционных социализму группировок были загодя информированы о его целях и средствах, эти люди не могут сказать, что они не ведали, что творили. Напротив, сознавая все легко предвидимые последствия своих действий, они с готовностью ввязались в «необъявленную войну» Вашингтона против их родной страны, против собственного народа.

Какие мотивы вели их к этому? Ненависть к социализму, жажда власти, корыстолюбие или преклонение перед ценностями буржуазного мира? Каковы бы они ни были, польскому народу пришлось дорого заплатить за опасные игры этих деятелей. Но для них «действительные интересы польского народа, — как сказал В. Ярузельский в феврале 1982 г., — его границы, спокойствие и условия жизни, безопасность польского государства не имели значения».

Мы как-то привыкли называть силы, развязавшие в Польше стихию хаоса и анархии, антисоциалистическими. Хотя они уже давно заслужили еще одно определение — антинациональных. Это о них говорила 16 декабря 1981 г. «Трибуна люду»: «Манипулируя поляками и вводя их в заблуждение, польскими руками нашу страну хотели превратить в мяч, которым разыгрывался матч вовсе не за польские интересы [8] Даже некоторые высшие представители польской католической церкви, во многом и ощутимо поддерживавшей антисоциалистическую оппозицию, подчас выражали протест против прямых и тесных связей её руководителей с западными подрывными центрами. Примас Польши, ныне покойный кардинал С. Вышиньский (умер в мае 1981 г.), однажды выразился недвусмысленно, подчеркнув, что некоторые люди среди лидеров «рабочего профсоюза» «хотят вершить при помощи «Солидарности» непольские дела». ».

А матч этот был начат Западом давно. С того самого времени, когда Польша после окончания второй мировой войны стала на путь социализма. Но мяч в этой игре все никак не шёл в польские ворота.

Ещё в 1944–1948 гг. — тогда это произошло по инициативе британского премьера Черчилля — была предпринята попытка прервать начавшийся поворот страны к социализму средствами гражданской войны. Подпольные реакционные группировки — сторонники реставрации до военных буржуазных порядков — организовали вооружённые банды и начали многолетнюю борьбу против народной власти. Этот первый круг антипольской, разыгранной англичанами, игры дорого обошёлся многострадальному народу: ещё 30 тысяч свежих могил появилось на польской земле. Но империализмом он был проигран.

Следующий круг Запад, надеясь на реванш, решил открыть в 50-е гг., но уже силами новой, американской команды. В Вашингтоне появляется план «полномасштабной секретной войны» против Польши, Венгрии и Чехословакии (его кодовое обозначение — «операция Редсокс-Редкэп»). С помощью заброшенных в эти страны хорошо обученных групп Вашингтон планировал вызвать там «повстанческую деятельность», а затем и «антикоммунистические восстания». Этот план, реализованный в полном объёме в Венгрии, также не принёс желаемого результата. Империализм все отчётливее сознавал, что экспорт «горячей» контрреволюции, названный на американском политическом жаргоне «отбрасыванием коммунизма» или «освобождением», демонстрирует свою неэффективность. Продолжавшееся изменение соотношения сил на международной арене делало все более бесперспективными любые формы вооружённого штурма социалистического государства, предпринимаемого внутренней реакцией при незамаскированной силовой поддержке извне. Социализм обнаружил прочную жизненную силу и устойчивость. Это заставило идеологов и политиков империалистического мира уже в середине 60-х гг. приступить к поиску иных приёмов и методов.

Именно в эти годы разрабатывается стратегия, «деликатно» названная «политикой наведения мостов». Она была провозглашена США в 1964 г. во времена президентства Джонсона (1963–1968). Главная её цель, по определению тогдашнего государственного секретаря Раска, состояла в том, чтобы «мирными средствами поощрять в коммунистическом мире эволюцию к открытым обществам» (читай: к капитализму. — В. Т.). «Смена вех» в империалистической стратегии экспорта контрреволюции, естественно, не изменяла конечных целей. Ставка на «тихую», «ползучую» контрреволюцию означала лишь одно: операция по свержению социализма в избранной для этого стране растягивалась во времени, становилась поэтапной. Ещё тогда Бжезинский — тридцатипятилетний профессор, ставший ближайшим советником президента Джонсона но делам Восточной Европы, обозначил последовательность в реализации схемы «эволюционного реформизма»: от идеологической эрозии к дестабилизации политической системы, а затем к коренным переменам в общественно-экономическом строе.

Конечно, акцент на методичную осаду социализма, «тихую» контрреволюцию не означал полного отказа от использования методов вооружённого штурма. Они оставались в арсенале империализма — с той только разницей, что ими не начинался, как в прежних схемах, а завершался весь комплекс предусмотренных дестабилизирующих мер. «США, не дожидаясь полного крушения коммунистического господства, — писал в 1967 г. тот же Бжезинский, — решили на будущее стимулировать постепенные изменения в отдельных социалистических странах… В этих целях наиболее интенсивные усилия предпринимаются в Польше». Именно Польше, таким образом, вновь отводилась роль испытательного полигона для практической проверки пригодности «эволюционного реформизма».