Коллектив авторов - Как мы читаем. Заметки, записки, посты о современной литературе

Результаты радуют. Победа Ольги Балла – абсолютного чемпиона по номинациям в коротком списке (7 номинаций) – вполне предсказуема. Из всей подборки выберу один текст – как наиболее показательный. Рецензия на две книги «И не прося пощады» [97] Новый мир. 2018. № 11. – на изрядно нашумевший «Июнь» Дмитрия Быкова и книгу стихов одного из героев быковского романа, точнее его прототипа – Павла Когана. Сопоставление столь же неожиданное, сколь и закономерное. Критик представляет нам по-своему уникальный шанс: сравнить взгляд на трагедию эпохи изнутри и извне, увидеть Медузу Горгону глазами жертвы и стороннего наблюдателя. Что же получилось? А получилось, что жертва мыслит точнее, видит острее и чувствует глубже, чем… нет-нет, конечно, не писатель Дмитрий Быков, но его герои. Свидетельство оказалось точнее реконструкции, что неудивительно. Если «Июнь», с ее точки зрения, – очередной рассказ о застое и безвременье, о том, как люди измельчали, то книга стихов Когана показывает, что наш современник просто не увидел в этой эпохе присущей ей глубины. От себя добавлю – видимо, потому, что у него не было такого запроса. У критика Ольги Балла есть запрос на глубину, есть профессиональный инструментарий, чтобы ее измерить и описать, и есть сердце, чтобы откликнуться на подлинно трагическое. «История <���…> это то, в свете чего персональная биография не только теряет значение (а она, конечно, теряет его!), но и приобретает смысл, несопоставимо более мощный, чем она сама». Другой бы (я, например) на месте Балла, сравнив масштаб героев Быкова и их прототипов, так бы и успокоился на том, что-де «Июнь» – творческая неудача. Но Балла бесконечно доверяет автору и верит, что он не промахнулся, а «воплотил в своих героях то восприятие мира и самих себя, которое считает характерным для нашего времени». Обратим внимание на замечательное «считает характерным» вместо «характерно» и двинемся дальше.

Также меня радует победа книги литературно-критических статей Марии Галиной «Hiperfiction» (2018). Мария Галина пишет о фантастике и о том мироощущении, которое находит выражение через фантастические сюжеты, иногда – бродячие, иногда – настолько «авторские», что прочитать и воспринять их сможет только очень искушенный читатель. Она идет по границе «большой» и «массовой» литературы, границы этой не замечая вовсе. Мария Галина обладает даром концептуального пересказа, в котором мысль критика и ключевые образы текста образуют единый метатекст, не менее, а иногда и более интересный, чем литературный материал, с которого начался разговор.

Имя Елены Макеенко гораздо менее на слуху, чем имена других победителей «виссарионовки». Из ее подборки выделю острополемическую новомирскую рецензию 2017 года на книгу Льва Данилкина, критика, который в дискурсе «Неистового Виссариона» вообще не представлен. Елена Макеенко не принимает в позиции известного книжного обозревателя главного: мысли о том, что русская литература XXI века заслуживает внимания. По мысли Елены Макеенко, напротив, нужно говорить «о стагнации русского литературного процесса, сжатии литературного поля, и, читая „Клудж“, приходится с удивлением констатировать, каким коротким и, в сущности, бесплодным был расцвет, описанный критиком» [98] Е. Макеенко. Человек, который видел рассвет // Новый мир. 2017. № 3. .

Конечно, любой список победителей спорен и неполон. Для меня, например, весьма проблематичным было решение жюри не включать в шорт-лист Валерию Пустовую, явно лидера мнений в области литературной критики.

Из работ, которые вошли в шорт, но не стали победителями, отмечу рецензию Александра Чанцева [99] А. Чанцев. Бибихин: Но поэзия! // Rara Avis. 2018. 11 апреля. на книгу Владимира Бибихина. В ней странным образом сочетается и смиренное благоговение перед автором, попытка «раствориться» в материале, и неожиданный протест против его политических взглядов. Так пишут не критику, так пишут дневник, который не предназначен для чужих глаз.

Очень интересны работы Елены Погорелой. Критик ищет точки соприкосновения поэтического мейнстрима и травматичного повседневного опыта. Какова она, «поэзия с человеческим лицом»? Остается ли она поэзией? Ответ отнюдь не очевиден. Критик анализирует практически сиюминутный поэтический срез – звезд поэтического Интернета (Здесь произойдет обновление? Нет? Не здесь…), сочувственно цитирует лауреатов премии «Лицей», делает смелые обобщения о тенденциях текущего литературного процесса на материале, к которому мало кто обращался.

Премия «Неистовый Виссарион» показала пример нормального уважительного разговора о литературе. Надеюсь, эта интонация, не приносящая больших дивидендов на просторах Интернета, сохранится и в следующих премиальных сезонах.

Хорошо – у нас наконец появилась премия для критиков. «Неистовый Виссарион». Давно ждем, спасибо.

Нельзя сказать, что за критику до этого ничего не вручали. Как номинация в каких-то премиях это случалось. В «Дебюте» – года три, в одной номинации с эссеистикой. В премии Белого – вместе с литературными проектами. В русско-итальянской «Белле» – опять же, на пару с биографической эссеистикой.

Как отдельной премии, а не в качестве довеска, не было. Кому-то в голову пришла правильная идея ее создать.

Радует и то, что возникла она в Екатеринбурге. Ситуацию, когда почти вся осмысленная литературная жизнь сосредоточена в Москве, вряд ли можно считать идеальной. Екатеринбург давно уже оспаривает у Питера статус второй литературной столицы. Есть значимые литературные имена, свои заметные фестивали, свой толстый журнал, не уступающий столичным. Теперь и своя заметная премия появилась.

В лонг-листе [100] Лонг-лист премии «Неистовый Виссарион» 2019 года. было 67 номинантов (ошибочно указано 68), выдвинутых 80 номинаторами.

Можно, конечно, побурчать по поводу положения: «Номинатор должен рекомендовать от 1 до 3 публикаций номинируемого автора, изданных в предыдущие два года на территории РФ». Как быть, если номинируемый автор опубликовал за два года всего одну критическую статью? Он уже считается критиком? В лонге есть пара-тройка таких имен. Уважаемые литераторы, допустим. Критики ли? Вопрос.

Но – кого выбрали, того выбрали; лонг-лист вполне представителен. И позволяет сделать некоторые социологические наблюдения.

Итак, если судить о современной российской критике по лонг-листу, то…

Мужичин-критиков в ней почти в два раза больше, чем женщин (42 и 25). Притом что в списке индивидуальных номинаторов тех и других было поровну. Мужская это, видимо, пока еще профессия. Хотя – как посмотреть, конечно. Самый востребованный «сетевой» критик у нас Галина Юзефович, а самый востребованный «толстожурнальный» – Ольга Балла, выдвинутая сразу шестью номинаторами.