Михаил Габович - Памятник и праздник: этнография Дня Победы

[35] См. закон о новом празднике: Lietuvos Respublikos atmitinų dienų įstatymo 1 straipsnio pakeitimo įstatymas (1.4.2004), Nr. IX-2099. www3.lrs.lt/pls/inter3/dokpaieska.showdoc_l?p_id=230 623.

[36] См. Makhotina E. Erinnerungen an den Krieg — Krieg der Erinnerungen. Litauen und der Zweite Weltkrieg. Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 2017. S. 351.

[37] «Эхо Литвы» от 9.5.2000.

[38] В центре Вильнюса слышалось «ура» и с «Днем Победы» [sic] // Regnum. 9.5.2010. ( www.regnum.ru/news/1282047.html).

[39] Полевое исследование автора в Вильнюсе 9 мая 2013 года.

[40] Это настроение выражали Юлиус Декснис и Вайгутис Станчикас, литовские ветераны Красной Армии, в интервью в апреле 2010 года.

[41] Эренбург И. 16 литовская дивизия — сердце Литвы // Красная звезда, 25.4.1943.

[42] Интервью с Юлиусом Декснисом, 26.3.2010.

[43] См. по этой теме Миллер А. Историческая политика в России. Новый поворот? // Историческая политика в XXI веке. Москва: Новое литературное обозрение, 2012. С. 331–340; Малинова О. Актуальное прошлое. Символическая политика властвующей элиты и дилеммы российской идентичности. М.: РОССПЭН, 2015.

[44] Интервью с Ю. Декснисом, 26.3.2010.

[45] Ежегодный отчет Комитета ветеранов. 2009. С. 10. Рукопись отчета находится в частном владении автора.

[46] См. так же www.nedelia.lt/news-lt/aktual/22229-pamyat-i-primirenie.html.

[47] Atamukas S. The Hard Long Road Towards the Truth: On The Sixtieth Anniversary Of The Holocaust In Lithuania // Lituanus. Lithuanian Quarterly Journal of Arts and Sciences. 2001. Vol. 47. № 4 ( www.lituanus.org/2001/01_4_03.htm). Общие работы об уничтожении евреев на территории Литвы: Eidintas A. (red.) Lietuvos Žydų žudynių byla. Dokumentų ir straipsnių rinkinys. Vilnius: Vaga, 2001; Bubnys A., Kuodytė D. The Holocaust in Lithuania between 1941 and 1944. Vilnius: Genocide and resistance research centre of Lithuania, 2008; Holocaust in Litauen. Krieg, Judenmorde und Kollaboration im Jahre 1941. Bartusevičius V., Tauber J., Wette W. (Hrsg.). Köln: Böhlau, 2003; Makhotina E. Between “Suffered” Memory and “Learned” Memory: The Holocaust and Jewish History in Lithuanian Museums and Memorials After 1990. // Yad Vashem Studies 44, no. 1 (2016). P. 207–246.

[48] См. Bubnys A. Der Zweite Weltkrieg im litauischen historischen Gedächtnis // Krasnodebski Z., Garsztecki S., Ritter R. (Hrsg.) Last der Geschichte? Kollektive Identität und Geschichte in Ostmitteleuropa. Hamburg: Verlag Dr. Kovač, 2008.

[51] Интервью с Симонасом Альперавичусом, прежним председателем Еврейской общины в Литве, апрель 2009 года.

[52] Конфликт между еврейским сообществом памяти и государственным, общепринятым дискурсом можно проследить по горячим дебатам, проходившим в прессе; см. Veser R. Stimmen zum litauisch-jüdischen Verhältnis // Osteuropa-Archiv, 1996. S. 76–82. К понятию геноцида применительно к советскому времени см. Budrytė D. «We call it genocide». Soviet deportations and Repression in the Memory of Lithuanians // The Genocidal Temptation. Auschwitz, Hiroshima, Rwanda, and Beyond. Dallas; Lanham: University Press of America 2004. P. 79–100.

[54] Интервью с Хаимом Бургштейном, 8 мая 2013 года.

[55] Беседа в Литовском институте истории, март 2009 года. См. ее статьи: Šutinienė I. World War II in the Lithuanians’ collective memory // Homo Historicus 2008. P. 411–426; idem. Žydai ir holokaustas Lietuvos miestelių kolektyvinėje atmintyje // Ragauskas A., Senkus V., Tamošiūnas, T. (Red.) Lokalios bendrijos tarpdalykiniu požiūriu. Vilnius: Vilniaus pedagoginis universitetas, 2004. P. 59–68.

[56] В интервью газете «Эхо Литвы», 9 мая 2000 года.

[57] Во время полевого исследования было взято около 30 коротких интервью. Большинству интервьюируемых было между 14 и 20 годами, чаще всего это были школьники, некоторые уже работали.

[58] Анонимный респондент около 16 лет, школьник.

[59] Интервью, проведенные 9 мая 2013 года.

[60] О «деле Палецкиса» см. Власти Литвы промывают мозги, рассказывая о событиях 13 января 1991 года // ИА Регнум. http://regnum.ru/news/polit/1366289.html.

[61] Речь В. Чхиквадзе на торжественной церемонии 9 мая 2013 года.

[62] Анонимный респондент, 28 лет, фрилансер.

[63] http://gl.9may.ru/facts, http://gl.9may.ru/about/kodex.

[64] http://gl.9may.ru/about/kodex.

[65] Oushakine S. Remembering in Public: On the Affective Management of History // Ab Imperio, № 1. 2013. P. 269–302. Ушакин использует понятие «связывающее действие» вслед за: Loewald H.S. Perspectives on Memory // Papers on Psychoanalysis. New Haven: Yale University Press. 1980. P. 149.

[67] См. об этом: Калинин И. Future-in-the-past / Past-in-the-future: советское будущее постсоветского прошлого // Сеанс. 2013. № 55/56. С. 103–111.

[68] Так говорили три молодых человека примерно 25 лет, 9 мая 2013 года, Вильнюс.

[69] Интервью 9 мая 2013 года, Настя, 18 лет, школьница из Вильнюса; похожие слова говорили русскоязычные школьницы 15–16 лет.

[70] Ростислав, 35 лет, Вильнюс.

[71] http://gl.9may.ru/facts.

[72] Об этом среди других говорили в интервью 9 мая 2013 г. Оксана Бекериене, примерно 35 лет, и не назвавшая себя учительница русскоязычной школы.

[73] Анонимная респондентка, женщина примерно 50 лет.

.

9 мая 2013 год, памятник советской армии в центре Софии. Из установленных рядом динамиков звучат военные песни времен Второй мировой. Чуть впереди, на центральной аллее парка, две пожилые женщины продают красные гвоздики. Еще одна продает флажки Болгарии, России и ЕС (я не заметила, чтобы последние кто-то покупал и с ними разгуливал). Молодой человек раздает всем желающим георгиевские ленточки. Бесплатно.

Почти 10 утра. Пожилые люди парами и небольшими группами подходят к памятнику. Многие встречают своих знакомых, с которыми давно не виделись, нетерпеливо оглядываются по сторонам, машут кому-то в знак приветствия, подходят перекинуться словечком. Большинство, по собственным признаниям, приходят сюда на протяжении нескольких лет. Время и место известны, напоминания не требуется. Кто-то замечает: «Мы и так всегда здесь». Пожилая женщина утверждает, что это ее долг, что она будет приходить сюда, «пока глаза способны видеть», потому что ее дядя был убит во время Второй мировой войны, «да и все родные были такими». Она не уточняет, кем они были, но я понимаю, что коммунистами. Мужчина говорит: «Всю нашу семью так воспитывали». Он тоже не считает должным что-либо уточнять. Он «ровесник» Победы и вырос в «свободной Болгарии»: «Если ты знаешь, сколько тысяч, миллионов пали жертвами ради одного этого дня, ты не вправе оставаться дома», — добавляет он. Вне всякого сомнения, он говорит искренне, но его речь напоминает мне шаблонную риторику прошлого. Кто учился или работал в «великом Советском Союзе», тот помнит масштаб празднеств по случаю Дня Победы. «Все это настолько близко и дорого мне, День Победы — это величайший праздник», — вспоминает один из пришедших. Убеленный сединами человек указывает на своих однокашников, и я понимаю, что нахожусь среди группы полковников в отставке. Они без труда находят друг друга: на площади перед памятником, рассчитанной на несколько тысяч, всего около 300–350 человек. Людей помоложе немного — день рабочий. Не стану гадать, сколько пришло бы народу, будь это выходной. Двое улыбаются мне, и я подхожу к ним поговорить. «У нас такое правило: мы пересчитываем пришедших, — сообщает мне один из них. — У тех, кто не пришел, должны быть серьезные причины». Его друг тут же уточняет, какого рода причины: преклонный возраст или болезнь. Еще один добавляет: с каждым годом приходит все меньше и меньше людей, сам он 1925 года рождения, но есть и постарше. Все разговоры в основном о прошлом, о том, кого нет и почему. Пенсионерки вспоминают, как раньше отмечали этот день на работе — огромном металлургическом комбинате на окраине Софии, теперь уже закрытом. Одна из них пела в самодеятельности и с нетерпением ожидает концерта. Рядом пожилой человек с клюкой нервно жестикулирует. Его слабый, хриплый голос контрастирует с взволнованной речью: «Мы подружились с теми, кто грабил и продолжает грабить болгарский народ! Что осталось болгарскому народу? Что осталось от всего того, что мы, социалисты, построили? Где тысячи заводов и фабрик? Где наши грузоподъемники?» Его собеседники согласно кивают. «Тогда был энтузиазм, — замечает один из них. — Ты понимал, что строишь для себя. А теперь что? Ни заводов, ни фабрик, ничего». Я ощущаю вокруг себя солидарность поколения, где нет места для меня.