Яков Миркин - Правила неосторожного обращения с государством

Но, кажется, что нет.

Нет такого безумства, которое бы не совершили первые, правители, высочайшие, наимудрейшие — с древнейших времен до самого последнего времени.

Нет такой жестокости, которая бы не случилась.

Поэтому, когда встречаешься с умом, жаждой развития, любовью к собственному народу, пониманием того, как всё устроено, непредубежденностью, честностью и, страшно сказать, гуманизмом — нужно низко поклониться.

Спасибо вам, если вы есть. И способны удержать в руках человеческую машину, такую буйную.

А вы есть?

Только примеры экономического чуда, вспышек расцвета, возрождения народов доказывают, что вы — есть.

См.: Новый Сатирикон, 1914, № 19. С. 3. Рис. А. Р.

Нельзя читать чужие дневники. Но здесь приходится — для книги.

1897 год. 17 января. «Удалось наконец убить ворону из монтекристо!».

20 января. «Во время прогулки убил отлично — ворону».

27 января. «Затем отправился с монтекристо и убил ворону».

1 февраля. «Гулял затем и убил ворону».

8 февраля. «Утром гулял и покушался на жизнь ворон».

23 февраля. «Убил двух ворон».

10 марта. «Гулял еще и убил двух ворон».

11 марта. «Убил еще две вороны».

16 марта. «Убил три вороны».

19-го марта. «Убил еще три вороны».

23 марта. «Убил только одну ворону».

24 марта. «Изредка палил по воронам и ухлопал одну».

29 марта. «Работал в снегу и убил 2 вороны (всего 37)».

1 апреля. «Убил 2 вороны (40) и кошку».

29 апреля. «Гулял и убил ворону (46)».

4 мая. «Сегодня удалось дойти до 50 убитых в парке ворон — из монтекристо исключительно».

Это «Дневники Николая II» [140] «Дневники Императора Николая Второго: 1894–1918». Том I. 1894–1904. М.: Росспэн, 2011. С. 326–340. .

Идет время, погода — разная, он гуляет по парку, и ему очень хорошо.

Никому не давайте читать своих дневников.

Пусть их лучше просто не будет.

Во всяком случае, если вы имели в виду что-то другое, или изменились времена и нравы и то, что было принятым когда-то, скорее оттолкнет, чем привлечет, или даже то, что вы делали, может быть объяснено особым состоянием аффекта или нервами, или даже заботой о ближнем своем, лучше свои тетрадки — сжечь.

Да гори они синим пламенем!

Их перетолкуют сто раз.

Форма — судьбоносна.

Если Вершитель Всего — любитель гимнастерок, вы их нацепите по утрам.

Но это значит, что вся страна будет — гимнастерка. Или тужурка, или форменный сюртук, или, на худой конец, пиджак с красным значком и рожей на лацкане.

Есть система «свой — чужой».

Вы должны распознать свой пиджак, свою сорочку, свои часы, свои ботинки, а также синий галстук и запонки — и решить, что «это свой, йес».

Ботинки, ботинки, тонкий взор — конечно, на ботинки. Первый взор сразу скажет — кто это.

У дам, конечно, свой кринолин. И «она тоже должна быть йес» во всех своих изысканных подробностях.

Цитируем Петра: указ от 16 января 1705 г. «О бритии бород и усов всякаго чина, кроме попов и дьяконов, взятии пошлины с тех, которые сего исполнить не захотят, и о выдаче заплатившим пошлину знаков» [141] Полное Собрание Законов Российской Империи: Собрание первое: С 1649 по 12 декабря 1825 года. СПб.: Тип. II Отд-ния собств. Е. И. В. канцелярии, 1830. 48 т.: указ. Т. 4: 1700–1712. 1830. С. 282–283. .

А знаки эти, между прочим, носить на себе.

Дело было важное — навеки испепелить неровности, а значит тягу к сейсмике и возмущениям на лице — то есть к усам, бороде и бакенбардам.

У дела был продолжатель — Первый, Николай. «Его величество изволил повелеть: не допускать никаких странностей в усах и бакенбардах, наблюдая, чтобы первые были ниже рта, а последние, ежели не сведены с усами, то также не ниже рта, выбривая их на щеках против оного» [142] Распоряжения о прическе и головных уборах. / Русская старина. — 1870. — Том II. — С. 95. .

Нет, так народ не удержать. «Альманах современных русских государственных деятелей» 1897 г., портреты. Все члены царствующей фамилии — сильный пол, конечно — на них усы и у большинства — борода [143] Альманах современных русских государственных деятелей. СПБ.: Типография И. Гольдберга, 1897. С. 1–157. .

И еще — статистика. Из нескольких сотен «государственных деятелей», поименованных в «Альманахе…», 90 % обладают роскошными усами, а 85 % — бородой, иногда раздвоенной (зачем — неизвестно), и только 5 % — бриты и наги. И у многих усы и бакенбарды «ниже рта».

Форма, форма — она задает тон. Куда форма — туда и мы. Петр I: «А ежели кто учнет Русским каким платьем и сапогами торговать, или как Русское платье и бороды носить, и за такое их преступление учинено им будет жестокое наказание и сосланы будут на каторгу, а имение их движимое и недвижимое будут на Великого Государя без всякой пощады» [144] Полное Собрание Законов Российской Империи: Собрание первое: С 1649 по 12 декабря 1825 года. СПб.: Тип. II Отд-ния собств. Е. И. В. канцелярии, 1830. 48 т.: указ. Т. 5: 1713–1719. 1830. С. 138. . А какое нужно? Немецкое.

Мыслительная деятельность начальника дает нам форму. Павел I? Запрет носить круглые шляпы и отложные воротники [145] Эйдельман Н. Я. Грань веков. М.: Мысль, 1987. С. 98 . Высылки и избиения — за ношение. Запрещение медвежьих шуб. 1799 г.: запрет дамам носить через плечо разноцветные ленты; запрет широких больших буклей; запрет бакенбард; запрет немецких кафтанов; запрет «синих женских сюртуков с кроеным воротником и белой юбкой» и т. п. [146] Там же. С. 68. Запрещение фраков и жилетов. И высочайшее повеление: «не увертывать шею безмерно платками, галстуками, или косынками, а повязывать оныя приличным образом без излишней толстоты» [147] Указы Павла Первого. 20 января 1798 г. / Русская старина. — 1870. — Том II. — С. 517. .

Кто следующий? Конечно, Николай, номер Первый.

Прямое повеление дамам и девицам, которые «позволяют себе изменять <���…> головные уборы, кои делают прозрачные или из цветов, что совершенно противно высочайше утвержденным рисункам… Наистрожайше запрещается отступать от утвержденной формы национального костюма, который не должен подлежать перемене иностранных мод…» [148] Распоряжения о прическе и головных уборах. / Русская старина. — 1870. — Том II. — С. 95–96. . Под расписку, между прочим.

А с кем столкнулся?

Конечно, с Пушкиным. Он был допущен в узкий круг, ради жены, желанной при дворе. Николай I — Бенкендорфу: «Вы могли бы сказать Пушкину, что неприлично ему одному быть во фраке, когда мы все были в мундирах <���…> впоследствии, в подобных случаях пусть так не делает» [149] Выписки из писем графа Александра Христофоровича Бенкендорфа к Императору Николаю I-му о Пушкине. С-Петербург, Типография М. Стасюлевича, 1903. С. 6. . И шляпы его были тоже не те.