Леонид Млечин - Россия и Китай. Дружили, воевали, что теперь?

– Василий Сталин — предатель родины, его место в тюрьме, а вы его приласкали, — отчитал маршала секретарь ЦК Фрол Романович Козлов. — После беседы с товарищем Хрущевым он никуда не побежал, а после разговора с вами побежал в китайское посольство.

Фурцева укорила Ворошилова:

– Василий Сталин дискредитирует вас и президиум ЦК. Какой же он вам сын, если от вас он пошел в китайское посольство!.. Что касается Василия Сталина, надо его изолировать.

Сталина–младшего отправили назад в места лишения свободы.

В октябре 1961 года на съезде румынской компартии в Бухаресте китайская делегация стала критиковать Хрущева за десталинизацию. Никита Сергеевич попросил румын устроить закрытую встречу всех иностранных делегаций, прибывших на съезд. Между Хрущевым и китайцами возникла перепалка. В какой–то момент выведенный из себя Хрущев вспомнил о мумии Сталина, которая еще покоилась рядом с Лениным в мавзолее, и сказал:

– Если он вам так нужен, забирайте!

Китайцы промолчали.

Хрущев приехал в Пекин рассказать об итогах встречи с американским президентом Дуайтом Эйзенхауэром в сентябре 1959 года. Среди прочего по просьбе Эйзенхауэра поднял вопрос об освобождении пяти американских «шпионов» из китайских тюрем. Руководители государств, как правило, оказывают друг другу подобные мелкие любезности. Но Мао демонстративно возмутился тем, что Хрущев позволяет себе исполнять поручения американского президента. Афронт, крайне неприятный для Никиты Сергеевича.

Хрущеву приходилось доказывать всему миру и, прежде всего социалистическим странам, что Советский Союз, а не Китай, лидер соцлагеря и что Советский Союз способен защитить всех союзников и о них позаботиться. Эта мысль позже повлияет на его решение отправить ракеты с ядерными боеголовками на Кубу.

Китай был недоволен слишком малыми объемами советской помощи, встревожен желанием Хрущева добиться разрядки напряженности. Мао желал полной экономической самостоятельности, чтобы обходиться без помощи иностранных государств. При этом легко балансировал на грани войны и мира, пытаясь втравить в военные действия и Советский Союз.

Из всех великих держав Китай был самым слабым и уязвимым. Пекин умело эксплуатировал страх США и СССР друг перед другом.

В конце пятидесятых Китай был главным раздражителем для Соединенных Штатов. Конфронтация с Советским Союзом бывала весьма острой, но реальная война могла разразиться с Китаем. Два самых опасных кризиса — из–за Берлина и Кубы — созревали достаточно долго, великие державы имели время подумать и сообразить, что им делать. На Дальнем Востоке штормы начинались без предупреждения и потому были более опасны. Китай, считали в Вашингтоне, еще менее предсказуем, чем Советский Союз.

На женевской конференции в 1954 году, где обсуждался вопрос о мирном урегулировании во Вьетнаме, государственный секретарь США Джон Фостер Даллес демонстративно отказался пожать руку главе китайского правительства Чжоу Эньлаю. Но все–таки договорились, поскольку дипломатических отношений между КНР и США не было, поддерживать контакты на территории третьих государств. За пятнадцать лет — с 1955 по 1971 год — американские и китайские дипломаты провели 136 встреч, в основном в Варшаве.

Мао не устраивало такое невнимание.

После окончания корейской войны артиллерия Народно–освободительной армии Китая стала обстреливать прибрежные острова, занятые тайваньскими войсками. Острова не были нужны Мао. Но он устроил маленькую войну, держа весь мир в напряжении. При этом отдал приказ своим войскам ни в коем случае не стрелять в американцев.

15 марта 1955 года Джон Фостер Даллес объявил, что Соединенные Штаты готовы применить тактическое ядерное оружие в случае нападения коммунистических войск на Тайвань. На следующий день президент Дуайт Эйзенхауэр подтвердил слова своего госсекретаря. В Пекине все поняли. 23 апреля 1955 года Чжоу Эньлай на конференции в Бандунге заявил:

— Китайский народ не намерен воевать с Соединенными Штатами. Китайское правительство желает сесть за стол переговоров с американским правительством, чтобы обсудить вопрос об ослаблении напряженности на Дальнем Востоке и особенно в районе Тайваня. На следующей неделе Китай прекратил обстрел островов.

Но в 1958 году Мао Цзэдун вновь устроил войну из–за архипелагов Цзиньмыньдао и Мацзу. 23 августа вечером начался артиллерийский обстрел островов. Затем последовали авиационные налеты и атаки торпедных катеров. Китайским войскам было приказано избежать жертв среди американцев и не отвечать на огонь американских кораблей.

Конечно, эти демонстративно громкие акции носили внутриполитический характер. Мао подвергался критике за авантюризм в экономических решениях со стороны более прагматичных руководителей. Ему нужно было мобилизовать Китай на свою поддержку…

Государственный секретарь США Джон Фостер Даллес знал, как иметь дело с Мао. 4 сентября он заявил, что США защитят и Тайвань, и прибрежные острова. 7‑й американский флот перебросил на острова тайваньские подкрепления, доставил артиллерию. Запахло войной. 5 сентября Чжоу Эньлай заявил, что Пекин желает возобновить переговоры с США.

В Пекин отправился министр иностранных дел Андрей Громыко.

– Международная напряженность более выгодна нашим странам и менее выгодна империалистам, — сказал Мао Цзэдун советскому министру. — Наша цель — скорее смести империализм. В этом смысле я — милитарист. США могут пойти на авантюру, на развязывание войны против КНР. Но капитулировать мы не намерены. Если США нападут на Китай и применят даже ядерное оружие, китайская армия отступит вглубь страны, чтобы заманить противника в ловушку.

Мао объяснил, что делать Москве:

– Советский Союз не должен давать на начальной стадии войны военный отпор американцам основными своими силами. Лишь затем, когда американские армии окажутся в центральной части Китая, СССР должен их накрыть всеми своими средствами.

И Мао мило осведомился у Андрея Андреевича Громыко:

– Когда война закончится, где мы построим столицу социалистического мира?

Из его слов следовало, что в грядущей войне Москва неминуемо сгорит в ядерном пламени. Громыко испугался. Но остановить попытались не Китай, а Соединенные Штаты. 7 сентября 1958 года правительство

СССР предупредило американского президента: нападение на КНР

будет рассматриваться как нападение на Советский Союз и в случае применения агрессором ядерного оружия он «немедленно получит должный ответ теми же средствами».

Мао Цзэдун тут же написал в Москву: «Я от имени всех товарищей — членов Коммунистической партии Китая — выражаю вам сердечную благодарность… Мы глубоко тронуты вашей безграничной верностью принципам».