Леонид Млечин - Россия и Китай. Дружили, воевали, что теперь?

На встрече в Пекине 2 октября 1959 года Хрущев мягко выговаривал китайцам:

— Если уж вы стреляете, то следует брать эти острова. А если вы не считаете необходимым брать острова, то нечего и стрелять. Я не понимаю такой вашей политики. Честно говоря, я думал, что вы возьмете острова, и был огорчен, когда узнал, что вы их не взяли. Это, конечно, ваше дело, но я говорю об этом как союзник… Обстреливать острова, чтобы дразнить кошек, не стоит.

Мао Цзэдун не счел необходимым предупредить Москву о намеченной военной операции. Но при этом требовал солидарности от советского руководства, которое, как он считал, должно было автоматически приходить ему на помощь.

Хрущев оказался в тяжелейшем положении. Он разрывался между желанием избежать ядерной войны и сохранить важнейшего союзника. Хрущев оказался актером, играющим роль в пьесе, написанной другими авторами.

«Хрущев, — писал известный американский политолог Ричард Пайпс, — предпринял крупную дезинформационную акцию с целью убедить Соединенные Штаты, что в его распоряжении имеется большее количество ядерных боеприпасов, а также более совершенные средства доставки, чем было на самом деле. Эта дезинформация принесла Советскому Союзу больше вреда, чем пользы, поскольку ее организаторы не учли всех политических последствий.

Во–первых, она подтолкнула Соединенные Штаты к расширению своего арсенала ракетного оружия.

Во–вторых, она привела в замешательство и рассердила китайское правительство, которое явно не было посвящено в секрет этой операции и приняло советское хвастовство за чистую монету, истолковав этот «факт» как нежелание России использовать якобы имеющееся превосходство над Соединенными Штатами как трусость или как тайный сговор с американцами, либо как то и другое, вместе взятое».

Хрущев пытался произвести впечатление на Мао, но не владел тем языком, который Мао воспринимал всерьез. Никита Сергеевич предложил Мао отправить китайских рабочих в Сибирь. Мао его отчитал:

это во времена колониализма Китай рассматривали как резервуар дешевой рабочей силы, китайцы считают такие предложения обидными…

Запад понял, что ситуация в социалистическом блоке меняется: дружба Москвы и Пекина оказалась недолговечной.

Канцлер ФРГ Конрад Аденауэр заметил приехавшему в Бонн французскому президенту Шарлю де Голлю:

— Моя надежда основывается на том, что Россия будет вынуждена отвести вооруженные силы с Запада и выставить их против красного Китая. Мое убеждение таково, что проблема красного Китая может в один прекрасный день стать величайшей проблемой для всего человечества. Я считаю, что нужно использовать все способы, чтобы по возможности превратить Россию в плотину против Китая.

А у американцев созрела обратная идея. И она оказалась реальной.

Надо было только понять Мао Цзэдуна.

С того самого момента, как, одолев всех врагов, под аплодисменты своих поклонников он стал главой огромного государства, председатель компартии Китая Мао Цзэдун не умывался, не принимал ванну и не мыл голову. Его каждый день растирали горячими полотенцами, делали ему массаж, а парикмахер заботливо укладывал волосы.

На пути к высшей власти главным соперником Мао был руководитель китайской делегации в Коминтерне Ван Мин, безжалостный и амбициозный политик. Он себя видел во главе партии. Ван Мин обвинял Мао в троцкизме и переправлял свои критические послания в Кремль через советских военных разведчиков. Кончилось это тем, что Ван был отравлен и в тяжелом состоянии эвакуирован в Москву. Больше он в Китай не вернулся.

– Такие люди, как я, — говорил председатель компартии Китая Мао Цзэдун, — в долгу лишь перед самими собой. Мы ничем не обязаны другим. Великие герои становятся могущественными, неистовыми и непобедимыми. Сила героев подобна урагану, вырывающемуся из теснин ущелья, подобна сексуальному маньяку, охотящемуся за своей жертвой. Нас не остановить…

Мао родился 26 декабря 1893 года в крестьянской семье в деревне Шаошань провинции Хунань. Его красивое имя Цзэдун в переводе с китайского означает «Облагодетельствующий Восток».

Он женился четыре раза. Судьбы всех его жен оказались трагичными.

Первую спутницу жизни — по имени Ло Игу — ему подыскал отец, когда будущему вождю китайской революции исполнилось всего четырнадцать лет. Невеста, его дальняя родственница, была на четыре года старше. Родители подписали брачный договор, не спрашивая мнения сына. Они пробыли в браке год, в 1910 году она умерла. Американскому журналисту Эдгару Сноу Мао рассказывал:

– Я никогда не жил с ней. Я не считал ее своей женой и почти не думал о ней.

Потом Мао женился на Ян Кайхуэй, красивой дочери своего преподавателя. Впрочем, любил он другую женщину, но она не приняла его радикальных политических взглядов. А вот Ян Кайхуэй сразу подпала под его чары. Она признавалась:

– Я решила, что если у нас ничего не получится, ни за кого другого я замуж не выйду.

Они поженились в 1920 году. Квартиру Мао снял на деньги из партийной кассы. Кайхуэй работала учительницей, преподавала китайский язык и арифметику. Они ссорились. Уезжая, он оставил ей стихотворение:

В уголках твоих губ и в изгибе бровей Мне все видятся отблески гнева, А в глазах твоих капельки слез. На дорогу к Восточным воротам иней лег толстым слоем сегодня. И осколок луны освещает пруд и неба одну половину.

Как печально мне, как одиноко!

Она родила ему троих сыновей, но Мао быстро утратил к ней интерес. Кайхуэй тосковала, передавала мужу квашеную фасоль с красным перцем — любимое блюдо Мао. Она тоже писала ему стихи:

Я уже много дней не сплю.

Я просто не могу спать. Я схожу с ума.

Прошло уже столько дней, а он не пишет.

Я жду день за днем.

Слезы…

Если бы только я могла забыть его.

Но его прекрасный образ!

Как я люблю его!

Небеса, дайте мне верный ответ!

Она знала об изменах мужа, и это отравляло ей жизнь. Хотела покончить с собой. Не решилась, не желая оставлять детей одних на этой земле. Но ее, как жену одного из главных бунтовщиков, арестовали правительственные войска. После недолгого суда казнили.

Солдаты сняли с расстрелянной жены Мао башмаки и забросили их подальше — таково было поверье, иначе дух убитой стал бы их преследовать. Когда солдаты ушли обедать, выяснилось, что несчастная женщина еще жива. Какой–то добрый человек побежал уведомить об этом солдат. Они вернулись и добили ее.

О смерти второй жены Мао узнал из газет. Отправил теще тридцать серебряных юаней, чтобы она установила надгробие на могиле. Ян Кайхуэй умерла, потому что не пожелала отречься от своего мужа. А он уже давно жил с другой женщиной, которая родила ему дочь. Мао не видел в своем поведении ничего предосудительного, повторял: «потребность в любви сильнее всего».