Александр Годлевский - Мои идеологические диверсии (во времена от Горбачева до Путина)

Принципы – это наиболее общие правила, выраженные в концентрированном виде. Они к нам не с луны свалились, а отражают сущность, природу человека, общества и государства, как в отдельности, так и во всех возможных видах их взаимодействия. Кстати сказать, эти принципы и правила объективно действуют в реальности, независимо от их законодательного закрепления. Действие права опробовано всей многовековой историей человечества в ходе общественной практики во всех областях жизнедеятельности человека, общества и государства – от брачных контрактов до международных договоров, от мелких правонарушений, типа безбилетного проезда в трамвае, до государственной измены в виде шпионажа или заговора с целью захвата власти.

История дает нам достаточно примеров, наглядно показывающих, чем чреваты все отступления от выработанных человечеством правовых принципов и правил. Одна Великая французская революция чего стоит, не говоря уже о нашем 37-м годе. При революциях и других коренных изменениях политических режимов всегда очень серьезно встает вопрос о методах деятельности: как произвести слом старого, чтобы оно больше не возродилось? В процессе борьбы зачастую обе противоположные стороны перенимают друг у друга многое. Как победить дракона, чтобы в битве с ним самому не превратиться в дракона? Уничтожая власть, вместе с ней уничтожают и правовые принципы, лежащие в ее основе. Нарушение принципов права происходит все равно, но дело в том, что нарушаются принципы прежнего режима, а новая власть приходит со своими новыми правовыми принципами, ей соответствующими. Самое главное в том, чтобы ломая старую власть, грубо не нарушать эти новые принципы права, которые должны лежать в основании новой власти. В мировой истории немало впечатляющих примеров последствий таких нарушений.

Во Франции революционеры шли к власти под красивыми и благородными лозунгами, в том числе и с правовым принципом отмены смертной казни. Но, захватив власть, развязали якобинский террор – сначала рубили головы королям да дворянам, а потом и сами попали под нож гильотины. Нарушенные правовые принципы всегда неотвратимо мстят за свои нарушения. Это правило действует независимо от того, как были нарушены принципы – вынужденно по необходимости, бывает люди, не только не желали, но и не понимали этого, или с самого начала только маскировали красивыми лозунгами какие-то свои другие цели.

У нас в октябре 1917-го до власти дорвалось шакалье, лишенное всяких принципов, за исключением одного – принципа собственной неограниченной власти. Говорить о каких-либо правовых принципах этой власти с самого ее начала было бы откровенным издевательством над здравым смыслом, над живыми людьми и над памятью о мертвых. Эти дорвавшиеся до власти палачи сначала утопили страну в ее собственной крови. Потом в 37-м году их самих сволокли в расстрельный подвал – развязанный ими массовый террор пал на их собственные головы. Такой конец вполне правомерно считают проявлением высшей, божественной справедливости.

Вопрос: как бороться со злом, самому не превращаясь в зло? – очень серьезно стоял в диссидентские времена, в том числе и в попытках повлиять на Запад в борьбе с коммунизмом. Может ли демократический Запад победить мировой коммунизм, сам при этом не изменив своей демократической сути?! Внутренняя неправовая сущность советского государства полностью распространяется и на все его внешние международные отношения с другими государствами и их гражданами. Прежде всего, здесь дело в правовых принципах и в неотступном следовании им, невзирая на любые препятствия и искушения.

В преддверии очередной встречи в верхах Горбачева и Рейгана, в Москве по фальшивому обвинению в шпионаже был арестован американский журналист Дэнилофф. Тогда Кремль сделал попытку поторговаться с Вашингтоном – получить внешнеполитические уступки в обмен на освобождение журналиста. Попытка торговли не удалась. Рональд Рейган сразу публично заявил, что до безусловного освобождения журналиста встречаться с Михаилом Горбачевым он отказывается категорически. Не менее важная для Горбачева встреча оказалась на грани срыва. Советские власти для виду немного поупрямились, но быстро поняли, что Рейган от своей позиции не отступится, и Дэнилофф был освобожден. Хотя и здесь не обошлось без некоторой закулисной стороны, но Рейган открыто и принципиально отказался «платить» за освобождение невиновного, и достиг результата. Жаль только, что такие принципиальные категоричные отношения с тоталитарным советским режимом в вопросах права с Рейгана начались, с ним и закончились.

После краха мирового коммунизма и окончания холодной войны страх Запада перед советской угрозой исчез, и западные демократические государства стали позволять себе такое, о чем в былые времена они и подумать не могли без внутреннего содрогания. Раньше Запад обычно боялся требовать от Кремля соблюдения взятых им на себя международно-договорных обязательств – «не следует требовать от русских слишком много». Одним из самых ярких тому подтверждений служит заключенное 1 августа 1975 г. (и подписанное Брежневым) Хельсинское соглашение по безопасности и сотрудничеству в Европе. Тогда демократический Запад юридически признал неделимость границ в послевоенной Европе (т.е. узаконил советскую оккупацию Восточной Европы) взамен на советские обязательства в области прав человека (так называемая «третья корзина»), в том числе и на общественный контроль за их соблюдением. Что через несколько лет случилось с Московской хельсинской группой, очень хорошо известно, чему в немалой степени поспособствовала очень осторожная реакция руководства западных демократических государств на аресты правозащитников в СССР. То есть Запад фактически признал за Кремлем право соблюдать взятые им на себя международно-договорные обязательства только тогда, когда это ему выгодно.

Сейчас уже западные демократии сами соблюдают общепризнанные международные нормы императивного характера только тогда, когда это серьезно не препятствует достижению практических целей в текущей политике. Сами стали действовать на международной арене теми же советскими методами, перенятыми у Кремля. Так весной 99-го, вопреки всем основополагающим принципам международного права, в том числе и Уставу ООН, натовскими бомбардировками Югославии демократический Запад совершил то, что по международно-правовым стандартам всегда квалифицировалось как агрессия. В последствии, в сентябре 2000 года на сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Совместном заявлении глав государств – членов Совета Безопасности ООН еще раз было подтверждено, что только Совет Безопасности от имени международного сообщества имеет исключительное право давать санкцию на применение военной силы в кризисных ситуациях.