Дмитрий Абрамов - Сокровища музея Андрея Рублёва

Напомним, что в том же 1954 году уже после результатов обследования суздальских фондохранилищ в канун подготовки передвижной выставки 1954 года директор МиАР Д.И. Арсенишвили также принимал активное участие в командировках во Владимир и Суздаль. В провинциальных музеях специалисты МиАР оказывали высококвалифицированную помощь в создании каталогов, организации и улучшении условий хранения памятников, проводили консультации по вопросам истории средневекового русского искусства и реставрации памятников. Музей постоянно оказывал помощь различным организациям. Указаниями и советами его научных сотрудников пользовались при реставрации иконописи и фресок Успенского собора и храма Ризоположения (Положения риз) Богородицы Московского Кремля, Троицкого собора Сергиевой лавры [74] ЦХД после 1917 года. Ф. Р-2971. Оп. 1. Д. 131. .

В первой половине 1960-х годов значительный вклад в развитие теоретической базы музея вновь внесла И.А. Иванова, подготовившая научный доклад о значении иконописной коллекции Муромского краеведческого музея и выступившая с ним на конференции, посвященной 1100 годовщине основания Мурома. В 1964 году она подготовила новое исследование на тему: «Икона Богоматери Тихвинской и ее связь со “Сказанием о чудесах иконы”». В музее выдвигается и ряд молодых исследователей, таких как В.Н. Сергеев. М.Е. Даен, А.С. Куклес. Так М.Е. Даен проводила работу по исследованию «царских врат» из храма села Марково Ярославской области.

Таким образом, к середине 1960-х годов научные кадры музея начали все шире охватывать различные аспекты и периоды истории отечественного иконописного искусства, далеко оставляя эпоху Рублёва и его ближайших преемников. По своему значению ЦМиАР все более исполнял роль научного центра по проблемам изучения средневекового русского искусства и культуры.

Со второй половины 1960-х годов новые сотрудники музея все более переключались и на работу, связанную с научной экспертизой памятников и научно-исследовательскими работами теоретического характера, результаты которых выдавались в виде научных аннотаций.

Таким образом, к началу 1970-х годов музей имени Андрея Рублёва стал одним из крупных научно-исследовательских центров в сфере истории средневековых культур и искусств России.

В 1950-е годы на территории ансамбля Спасо-Андроникова монастыря были проведены и первые археологические раскопки. В 1950 году были проведены изыскания в связи с подготовительными работами по восстановлению средневековых стен и Святых ворот (главных ворот бывшего монастыря) с Надвратным храмом, а также в связи с прокладкой подземного коллектора. Раскопками руководили археолог В.Б. Гинберг и Н.А. Дёмина. В результате раскопок были четко определены линии кладки стен, башен, Святых ворот северного сектора монастыря. Среди 44 артефактов средневековой эпохи, найденных в ходе раскопок в октябре 1950 года, особо ценными были 4 белокаменных надгробия бояр Загряжских XVI века с резными надписями и орнаментальными украшениями [75] ЦХД после 1917 года. Ф. Р-2971. Оп. 1. Д. 23. Л. 3–4. . Надписи были расчищены, а надгробия музеефицированы и сохраняются поныне в стенах музея.

В 1957 году на территории ансамбля вновь были проведены археологические изыскания в связи с новыми инженерными работами. Раскопками руководил директор института материальной культуры Б.А. Рыбаков. В ходе раскопок был выявлен материал, который позволил ему говорить о том, что на территории монастырского холма не позднее X века существовало древнее городище славян-вятичей [76] ЦХД после 1917 года. Ф. Р-2971. Оп. 1. Д. 100. Л. 30. . Таким образом, летописные данные о существовании Лучинского городища и великокняжеского села Лучинского получили однозначное научное подтверждение. По мнению Б.А. Рыбакова, результаты этих исследований должны были лечь в основу проекта благоустройства территории.

Археологические изыскания стали периодически проводиться на территории музея имени Андрея Рублёва. Никакие земляные работы там уже не могли начаться без археологического контроля.

Одним из наиболее сложных процессов в период становления музея стал процесс регенерации памятников архитектурного ансамбля Спасо-Андроникова монастыря и передача их в ведение музея имени Андрея Рублёва . Благодаря настойчивой деятельности директора Д.И. Арсенишвили в начале июля 1950 года музею было передано здание № 10 по улице Прямикова – белокаменный Спасский собор – центральное сооружение всего архитектурного ансамбля. Здесь – в холодном, тогда ещё «летнем» (Так называли неотапливаемые храмы. – Д.А .) соборе и начал разворачиваться будущий музей [77] ЦХД после 1917 года. Ф. Р-2971. Оп. 1. Д. 15. .

Почти одновременно – уже весной 1950 года среди ведущих руководителей Управления по охране памятников архитектуры и Управления по делам архитектуры, ведущих советских специалистов по вопросам истории архитектуры была поднята острая дискуссия по вопросу о необходимости и формам восстановления средневековой ограды – стен и башен монастыря. Проект восстановления было поручено разработать старому и опытному специалисту, известному ревнителю и хранителю русской старины, специалисту с дореволюционным стажем П.Д. Барановскому. Проект был составлен Барановским довольно быстро – к июлю 1950 года. Автор выполнил проект, предусматривающий восстановление кирпичной стены и 5 башен ансамбля в формах XVII века. Линия стен длиною более чем 300 м должна была оградить ансамбль с севера, с запада и с юго-востока, что предполагало воссоздание полноценного средневекового облика монастырского комплекса (восточный и северо-восточный сектора ограды монастыря сохранились с дореволюционного времени). За основу П.Д. Барановским были взяты изображения монастыря в издании Ровинского, относящиеся к началу XVIII века и архитектора Компорези второй половины XVIII века. Автором было использовано также описание монастыря, составленное архимандритом Сергием Спасским, изданное в 1865 году. Сотрудники музея поддержали проект Барановского. Однако решением исполкома Моссовета и ведущим архитектором Н.Д. Виноградовым проект был признан неубедительным. В частности, неубедительными были признаны рисунки Компорези и Ровинского. Было предложено доработать проект, обратив особое внимание на архитектурную форму башен и добиться минимальной стоимости восстановительного проекта. То есть проект П.Д. Барановского при реализации мог оказаться очень дорогим.