Дмитрий Абрамов - Сокровища музея Андрея Рублёва

Процесс возрождения духовного и культурного наследия, закономерно определившийся во второй половине 1940-х годов, не мог быть остановлен уже ни страхоподобной, поздней «иконоборческой» «хрущёвской оттепелью» 1960-х, ни тем более «тихим застоем 1980-х годов». Процесс вышел на новый качественный виток уже в конце 1980-х годов. Одной из важных вех на этом пути стал 1988 год – год тысячелетия от начала приобщения Русской земли к христианству. Дату эту отмечала вся российская, украинская, белорусская, тогда ещё советская общественность. В этих условиях было вполне закономерным и то, что теперь всё российское общество, выросшее в условиях «поклонения» памятникам отечественной истории, искусства и культуры, вполне созрело для их духовного «почитания». От «иконопоклонения» многие советские граждане естественным путём, через вхождение в церковную среду, осмысление её жертвенной истории, её молитвенных и наставнических текстов, канонов и таинств, стали обращаться к «иконопочитанию».

И потому своеобразным эпиграфом к последней главе могут опять же послужить слова предпоследней главы бессмертного произведения Н.С. Лескова «Запечатл е нный ангел»:

«Отцы и братие, мы видели славу Ангела господствующей Церкви и всё божественное о ней смотрение в добротолюбии её иерарха и сами к оной освященным елеем примазались и Тела и Крови Спаса сегодня за обеднею приобщились… да так все в одно стадо, под одного пастыря, как ягнятки, и подобрались, и ещё едва лишь тут только поняли, к чему и куда всех нас наш запечатленный ангел вёл, пролия сначала свои стопы и потом распечатл е вшись ради любви людей к людям, явленной в сию страшную ночь (Курсив мой. – Д.А. )».

В основу настоящей главы положена работа прихожанки храма Спаса нерукотворного образа инокини Христины (Буткевич), предоставившей в своей книге «Бог поругаем не бывает» редкий и ценный материал [86] Инокиня Христина (Буткевич). Бог поругаем не бывает. Православное братство святого апостола Иоанна Богослова. М., 2016. 194 с. . Отметим, что до 1989 года отреставрированный Спасский собор музея чаще всего был закрыт. Храм показывали экскурсантам только снаружи. Экскурсоводы рассказывали об особенностях школы раннего московского зодчества, указывали на его килевидные закомары, профильные порталы, узкие оконные проёмы, барабан со шлемовидной главой и на этом всё заканчивалось. Открывался собор только для осмотра особо важными посетителями или туристами, и помещение его в основном использовалось, как склад ценных материалов музейного назначения и оборудования. Уникальная акустика храма привлекла знаменитого певца и собирателя старинной русской музыки А.А. Юрлова, сделавшего здесь записи своих концертов.

«Но перед эпохальным событием мирового значения – 1000-летием крещения Руси руководители объектов древнерусской культуры начали шевелиться, чтобы идти, так сказать, в ногу со временем. Вполне естественно, что задумалась об этом и тогдашний директор музея имени Андрея Рублёва С.В. Вашлаева, в чьём ведомстве находился древнейший собор Москвы.

Софья Владимировна была человеком дальновидным и рассудительным. Результатом её размышлений стало обращение музея к тогдашнему наместнику Данилова монастыря архимандриту Тихону с просьбой служить в Спасском соборе… Так впервые попал в Спасский собор иерей Вячеслав Савиных, который будучи иконописцем, в тот момент работал в Даниловом монастыре…

Служить в Спасском соборе поначалу было очень тяжело: храм был очень захламлен, не отапливался, алтарной преграды не было, солеи также. Был лишь временный престол, сооружённый по благословению архимандрита Тихона, да несколько принесённых из монастыря икон. В такой обстановке и проходила первая литургия 17 июля 1989 года – в день памяти преподобного Андрея Рублёва» – пишет о тех событиях инокиня Христина (Буткевич) [87] Инокиня Христина (Буткевич). Бог поругаем не бывает. Православное братство святого апостола Иоанна Богослова. М., 2016. С. 17–18. .

Такое положение сохранялось до 1991 года, пока не была организована и зарегистрирована официально община верующих православных христиан, частично сложившаяся из работников музея, частично из лиц близких к иерею Вячеславу, ставшему настоятелем общины и храма. В храме началось возрождение церковной литургической жизни. Правда, сам собор оставался на балансе музея и считался его важнейшим архитектурным объектом. Но отныне уже ни одна экскурсия практически не проходила мимо храма, а посещала его и по возможности включалась в церковное общение.

Ход событий оказался далее вполне предсказуем. Хотя и общину, и музей ожидали чрезвычайно важные открытия и немалые трудности совместного использования храма. По иному быть и не могло, ибо отныне они совместно несли ответственность за сохранение древнейшего собора столицы России. Жизнь общины пошла своим чередом. В целях нормальной жизнедеятельности верующим была передана постройка бывшей покойницкой монастыря. Храм был приведён в надлежащий для богослужения порядок и община начала основательно устраиваться в храме. Уже в 1992 году настоятель обратился к дирекции музея с просьбой устроить в целях богослужения солею, «определить подлинное местонахождение Престола и передвинуть иконостас на место». Эти просьбы были закономерны, объяснимы и неизбежны.

Связаны они были с недочётами по реставрации храма, производившейся людьми, далёкими от православия. Понятно, что руководителю этих работ, ныне покойному Л.А. Давиду, и в дурном сне не могло присниться, что храм когда-либо будет использоваться по прямому назначению. Но как можно реставрировать объект, если нет полного представления о его изначальном предназначении?

Дирекция пошла навстречу общине во всех перечисленных вопросах. Чтобы удовлетворить эти просьбы, необходимо было сделать раскоп в алтарной части храма , для производства которого музей направил заведующего отделом археологии О.Г. Ульянова. Производство раскопа и положило начало будущим чудесным открытиям и сложностям совместной жизни музея и общины.

Описание раскопа под алтарной частью храма собора Спаса Нерукотворного образа составлено авторами на основе записей отца-настоятеля протоиерея Вячеслава Савиных и ряда других свидетелей. Проходило оно двумя этапами. Первый этап начался с того, что в феврале 1993 года были вскрыты плиты белокаменного пола в алтарной части собора и раскопки начались. На глубине 2,4 метра в глиняно-земляном слое были обнаружены частичка мощей – человеческий позвонок и остатки небольшого деревянного ковчега, в котором он хранился. Вероятно, этот ковчег был заложен в основание Престола при закладке каменного собора 1420-х годов. Затем 9 марта, в день празднования Первого и второго обретения главы Иоанна Предтечи, на отметке 2,95 метра была обнаружена сохранившаяся в хорошем состоянии гробовина, сколоченная из досок… При расчистке стен раскопа открылась ещё одна гробовина в виде выдолбленной из цельного дубового ствола колоды. В ней сразу же были обнаружены останки человека с элементами иноческой одежды … Гробовина из досок поначалу казалась пустой, однако в ходе дальнейших работ в ней также были найдены останки – они располагались на более глубоком уровне.