Марк Холлингсуорт - Лондонград. Из России с наличными. Истории олигархов из первых рук

Множественные исследования подтвердили невиданный масштаб личного обогащения за счет концентрации экономической собственности в России. В одном из них указывалось на то, что в 2001 году двенадцать ведущих приватизированных компаний России имели доходы, равные доходам целого федерального бюджета. В шестидесяти четырех крупнейших частных предприятиях всего лишь восемь групп олигархов контролировали 85 процентов прибылей [31].

Но были и альтернативы. Например, бизнесмен Джордж Сорос ратовал за западную помощь России, считая, что она самортизирует деградацию страны. Джеффри Сакс, влиятельный американский экономист и один из главных создателей плана «шоковой терапии», был сторонником очень быстрой приватизации экономики (с этим проектом согласились позже, когда он предложил его Белому Дому). Правительство Ельцина заставило Россию пройти эту самую «шоковую терапию», не считаясь с катастрофическими последствиями. Стоявшие в то время у власти утверждают, что все возможности политического и экономического выхода из социализма несли с собой огромный риск. Но наиглавнейшим желанием Запада было создать уступчивую и покладистую страну, которая бы поставляла дешевую нефть и не пыталась вернуться к прошлой Советской системе. Другие соображения носили вторичный характер.

Западные советники знали, что такую долговременную форму управления, основанную на коррупции и авторитарности, нельзя реформировать за одну ночь, а особенно в стране, где в течение прошедших семидесяти пяти лет наличие частной собственности считалось преступлением. Профессор Майкл Хадсон, финансист и экономист с Уолл-стрит, так высказался по этому поводу: «Разве действительно не было золотой середины? Неужели Россия не имела иного выбора, нежели между „диким капитализмом" с одной стороны и старой советской бюрократией с другой? Обе системы начинают выглядеть подозрительно похожими. Обе характеризуются экономикой черного рынка и соответствующей динамикой экономической поляризации» [33].

Некоторые обозреватели не соглашаются с тем, что появление класса олигархов было неизбежно, другие с тем, что создание экономической элиты оказалось необходимым для быстрого перехода к капитализму. Однако третьи заявляют, что при смене старой коррупционной и некомпетентной командно-административной системы такая смена даже желательна. Впоследствии Березовский, оправдывая свои действия, говорил, что это неизбежный результат капитализма. «Я не знаю ни одного примера, когда бы собственность делилась честным путем, — заявлял он. — Неважно, как именно поделена собственность. Ведь не могут быть счастливы все». Он также признавал, что сделал на приватизации миллиарды и что «Ельцин дал ему шанс стать богатым» [34].

Неизбежные или желательные социальные издержки были для России огромными, так как процесс приватизации в стране стал одной из самых ущербных экономических реформ в современной истории. В 1990-е годы промышленное производство упало примерно на 60 процентов, огромные пласты экономики были уничтожены, а большая часть населения обречена на нищету. Громадные суммы денег, вывезенные из России, были припрятаны на счетах офшорных банков, что многократно усилило экономический кризис 1998 года. Девяностые годы, когда шел процесс, известный под названием «бегство капитала», принесли стране одну из самых серьезных экономических проблем. По словам экономистов из Национального университеты Флориды, «они подорвали налоговую систему страны, увеличили нищету населения, снизили внутренние инвестиции и дестабилизировали финансовые рынки» [35].

Инвестиционный фонд Hermitage Capital констатирует, что в период с 1998-го по 2004 год 56 миллиардов фунтов капитала было вывезено из России, и большая часть этой суммы — в офшоры, хотя некоторые из этих операций были законны: большинство инвесторов просто искало более безопасную пристань, чем российский банк. Министерство экономического развития и торговли России утверждает: около 210–230 миллиардов долларов ушли из России во время реформ, и примерно половина из них — это «грязные» деньги, связанные с отмыванием средств или организованной преступностью. МВФ располагает сведениями, что 170 миллиардов угекли из страны за семь лет вплоть до 2001 года. Другие источники предполагают, что активы на Западе в сумме около 300 миллиардов долларов принадлежат российским гражданам и почти половина их из «неопределенных источников» [36].

Это те деньги, которые можно было использовать, чтобы перестроить промышленность, начать новый бизнес на родине и вложить в инфраструктуру. В действительности Россия потеряла таким образом эквивалент одной трети своего обширного внешнего долга. Законодательство по предотвращению вывоза капитала совершенно игнорировалось. К 2000 году приватизация сделала когда-то могущественную страну, которая протянулась на одиннадцать часовых поясов, прогнившей до самой сердцевины. По словам журналиста «Нью-Йорк таймс» Томаса Фридмана, «на всех уровнях различные министры, начальники управлений, комитетов и мэры входили в партнерство с частным бизнесом, местными олигархами или преступными элементами, создавая некую разновидность русского феодализма двадцать первого века». Фридман цитирует русского политического аналитика Сергея Маркова: «Российское государство напоминает огромного бодибилдера. Но стоит рассмотреть его получше, как становится понятно, что этот бодибилдер на самом деле мертв. А внутри его накаченного тела множество червей, которые пожирают то, что осталось внутри» [37].

В период 90-х годов не только олигархи и «красные директора» перемещали деньги за рубеж. Были маленькие игроки, которые просто не доверяли банкам, но большинство — это выходцы из преступного мира либо функционеры из КГБ, переименованного в 1992 году в ФСБ (Федеральная служба безопасности). Кое-кто из тех, кто был связан с криминалом, отмывали деньги посредством покупки зданий, баров и ресторанов в Восточной Европе, но большая часть крутилась вокруг лондонских ночных клубов и казино. Некоторые средства проходили через британские банки [38].

Деньги часто прибывали в форме твердой наличности, и существует множество историй из жизни русского сообщества в Лондоне о том, как вновь приехавшие в 90-х годах эмигранты, совершая покупки, доставали чемоданы, полные банкнот. Один мелкий агент по недвижимости из Британии, который, бывало, часто общался с русскими в ночных клубах, рассказывал, как однажды его представили молодой женщине, оказавшейся дочерью высокопоставленного чиновника из ФСБ. Узнав, что он занимается собственностью, женщина спросила, не могут ли они увидеться завтра. Когда на следующий день женщина появилась в его офисе, во время деловой беседы он заметил в кармане ее пальто револьвер. Поинтересовавшись, как она собирается платить, агент услышал ответ: конечно же, наличными. И она открыла большой портфель, набитый деньгами. Агент поблагодарил ее и вежливо попросил вести свои дела где-нибудь в другом месте.