Марк Холлингсуорт - Лондонград. Из России с наличными. Истории олигархов из первых рук

Что бы новые русские ни покупали: собственность, ювелирные украшения или машины, чаще всего они платили наличными. Михаил Игнатьев, приехавший в Лондон в 1991 году в возрасте двадцати одного года со своей невестой-англичанкой, открыл успешный туристический бизнес, помогал русским и давал им советы относительно покупок и деловых путешествий. Он вспоминает, как один клиент попросил его помочь купить «рендж ровер». Он отправил своего работника, чтобы тот отвел клиента в ближайший автосалон. Ему все показали, и он сообщил, что хочет приобрести три машины и чтобы их отправили в Россию. Затем он открыл большой кожаный портфель, набитый банкнотами. Обеспокоенный, менеджер позвонил в полицию. Дело завершилось тем, что мужчину убедили дойти до банка, положить деньги на счет и потом рассчитаться чеком.

Процесс приватизации 90-х, который принес Лондону поток русских денег, не испытывал недостатка в критике как внутри России, так и за ее пределами. Кристина Фриленд, бывший шеф московского бюро «Файненшл таймс», описывала эту ситуацию как «циничное манипулирование ослабленным государством». Реальная проблема, по ее мнению, заключалась в том, что государство позволило героям-предпринимателям уйти, забрав все с собой [39]. В известной книге «Провалившийся Крестовый поход» Стивен Ф. Коэн, профессор, преподающий историю России в Нью-Йоркском университете, назвал политику США против России в 90-х годах «самым большим провалом американской политики со времен Вьетнама» [40].

Один из творцов приватизации Владимир Потанин впоследствии признавал ее бесчестную сущность: «Хотя я никак не отрицаю, что был ее автором, я бы хотел указать на то, что эта концепция очень сильно изменилась в результате политического давления красных директоров на правительство… Правительство не допустило иностранных инвесторов, не приняло другие меры. Позже это критиковали, и поделом» [41]. В октябре 1993 года Ходорковский сказал в американской программе новостей: «Русское законодательство позволило нам то, что в западном деловом мире было бы немыслимо».

Даже уже тогда защитники приватизации признавали, что было допущено множество ошибок. В 1998 году Борис Немцов, один из молодых реформаторов, который рассматривался как потенциальный преемник Ельцина, сказал: «Эта страна построена как непредсказуемое олигархическое капиталистическое государство. Его характерной чертой является концентрация собственности в руках узкой группы финансистов, олигархов. Многие из них работают неэффективно, имея паразитические связи с контролируемой ими промышленностью» [42].

К 1999 году первоочередной задачей олигархов стала защита их власти и благосостояния, а также гарантирование Ельцину такого преемника, который был бы так же сговорчив. «Проблема заключалась в том, что многие люди, имевшие потенциал руководить Россией, сами по уши увязли во взаимоотношениях с магнатами, — заметил Уильям Вечслер, чиновник из Национального совета по безопасности и Казначейства США. — Ужас состоял в том, что Россия могла превратиться в подобие Колумбии, владеющей ядерным оружием. Такая перспектива пугала, но я считаю, что она была реальна… Затем пришел черед Путина из КГБ, и там дело было явно нечисто. В последовавших битвах между Путиным и олигархами каждый утверждал, что идет драка между хорошими и плохими парнями. На мой взгляд, драка шла между плохими и плохими парнями».

В 1722 году, преобразовывая раздробленное средневековое общество в централизованное автократическое государство, Петр Великий приступил к искоренению коррупции, распространившейся в русском обществе, подобно эпидемии. Процесс предполагал расправу с каждым, кто брал взятки. Одним из тех, кого это касалось, был Александр Меншиков, самый выдающийся царедворец и наиболее влиятельный человек после самого царя. Меншиков ужасно испугался: «Если вы сделаете это, ваше величество, то в государстве может не остаться ни единого человека» [2].

Когда Владимир Путин в 2000 году стал президентом, он располагал меньшей свободой действий, чем Петр Великий, который просто казнил непокорных. Ведь современная арбитражная и судебная система России не санкционировала бы расстрел алчных бизнесменов без суда и следствия. Следовательно, Путин, знавший родную историю, должен был выработать иную стратегию, чтобы разобраться с группой олигархов, в которых он видел главное препятствие своим амбициозным планам возрождения России.

Несмотря на надвигающееся ужесточение мер, олигархи верили, что они сохранят власть и роскошный образ жизни, оставаясь в неприкосновенности. В конце концов именно группа заговорщиков из бизнес-элиты смоделировала власть нового президента. Точно так же, как олигархи, сговорившись, Содействовали переизбранию Ельцина в 1996 году, так и некоторая часть их помогла приходу Путина в Кремль. Они ожидали, что Путин в ответ на их поддержку так же сговорчиво, как и его предшественник, позволит им и далее распространять влияние, копить состояние и иметь иммунитет против судебного преследования. Они сильно недооценили его.

Когда Путин в 1999 году стал не только премьер-министром, но и исполняющим обязанности президента, уже обозначились признаки грядущих проблем. Генеральный прокурор начал пересмотр дела о том, каким образом Владимир Потанин, один из архитекторов приватизации, получил «Норильский никель» — огромное добывающее предприятие, принадлежавшее ранее государству. «Они, конечно же, почувствовали себя весьма неуютно», — рассказывал один из правительственных чиновников. И серьезные основания были. По прошествии двух месяцев, в течение которых Путин находился уже на посту президента, в знойный летний день 28 июля 2000 года он вызвал двадцать одного олигарха в Кремль. «Это больше всего напоминало сходку по приказу Дона Корлеоне [10] Ю Дон Корлеоне — герой романа Марко Пьюзо «Крестный отец» и снятого по нему одноименного фильма, а также нескольких киноверсий и сериалов. , чем встречу по инициативе лидера государства», — вспоминал один из присутствующих [3]. Ходорковский и Дерипаска были приглашены, в отличие от Березовского, находившегося тогда под прокурорским расследованием.

Перед тем как собрать всех в правительственном кабинете, Путин внимательно изучил мятежную деятельность богатой и влиятельной бизнес-клики. Вряд ли он стал бы пересматривать итоги приватизации, но давать этим людям особые привилегии он больше не собирался. Во время встречи Путин настоял, чтобы Потанин выплатил 140 миллионов долларов, которые, как утверждали, он задолжал при покупке «Норильского никеля». Ситуация накалилась еще больше, когда президент указал на одного известного магната и обвинил его в умственной отсталости. Плутократы оторопели. Это был совсем не тот сценарий, которого они ожидали.