Марк Холлингсуорт - Лондонград. Из России с наличными. Истории олигархов из первых рук

Снятый во времена экономических потрясений, последовавших за крахом коммунизма, «Олигарх» явился наглядным, хотя и выдуманным рассказом о небольшой группе бизнесменов, нажившихся на национальном благосостоянии. Но в фильме также представлены и образы мечтателей, которые были источником жизненной силы для страны, парализованной страхом перемен. «Нью-Йоркер» писал: «Однажды Платон, идеалист, любящий свободу, использовал свой гениальный ум, чтобы стать чудовищем, без колебаний жертвующим своими идеалами и близкими друзьями. Это трагедия сверхталантливой личности, воплощающей в себе все самое лучшее в новой России и в то же время все самое худшее в стране, приватизацией богатств которой герой занимается ради своей личной выгоды» [2].

В Основу фильма положен роман «Большая пайка» [8] «Большая пайка» — в английском переводе название звучит как The Lion’s Share — львиная доля. , написанный Юлием Дубовым, который тогда продолжал работать на Березовского. Его экранизация побила все рекорды по кассовым сборам и еще больше увеличила пропасть между зрителями в зале и бесстыдно богатыми олигархами. Историю героя фильма часто сравнивали с ранними годами жизни одного из самых известных олигархов России — Бориса Березовского. Сыгранный русским секс-символом Владимиром Машковым, главный герой выглядел вполне симпатичным: свободолюбивый патриот, который твердо стоит на том, что он скорее сядет в тюрьму, чем покинет Россию.

Хотя в фильме были сцены вооруженных столкновений, сюжет его в основном обходил молчанием то, каким образом мелкий биржевой спекулянт так быстро нажил огромное состояние. Березовский признавал, что фильм основан — в общих чертах — на истории его собственных молодых лет. Он пригласил режиссера в свой лондонский дом на просмотр этого фильма, а в интервью Би-би-си сказал так: «Я считаю, что как произведение искусства картина примитивна. Но я высоко ценю стремление понять таких людей, как я. В современном российском кинематографе это первая попытка разобраться в мотивации тех, кто находится на вершине власти, кто управляет реформами и несет изменения, а не просто справляется с ними» [3].

Когда новоявленные русские богачи стали прокладывать дорогу в Лондон и их статус вырос, они вызвали интерес британской публики. «Нам нравится следить за ними. Нас удивляет то, как люди, недавно просившие кусок хлеба, сумели перещеголять состоятельных представителей других стран мира, заняв в Британии самые лучшие дома», — говорил нам один из агентов по недвижимости из Мэйфейра.

Березовскому за пятьдесят, это достаточно солидный возраст, чтобы помнить очереди за продуктами в России. Но во взрослые годы его образ жизни нельзя назвать скромным. Этого человека когда-то называли «серым кардиналом» из-за его доминирующего влияния на кремлевскую элиту, которая отнюдь не гнушалась разделять с ним его доходы. В 1995 году он купил себе дворец близ Москвы, завел прислугу и целый парк спортивных машин, проявлял интерес к хорошему вину и курил только лучшие сигары. О его вызывающем образе жизни вскоре стали слагать легенды. Он позволял себе жить, как русские аристократы-помещики до революции.

Имея в то время состояние в 1,5 миллиарда фунтов, Березовский являлся наглядным воплощением понятия «русский олигарх». К осени 1996 года он уже мог похвастаться, что входит в семерку магнатов, контролирующих 50 процентов российской экономики [4]. Березовский преувеличивал, но с начала 90-х годов Россия быстро переходила от централизованной экономики к частной. Около тридцати человек владели командными высотами и контролировали ее обширные природные ресурсы и производство. С бешеной скоростью страна двигалась от политической диктатуры к обществу, которым почти владела малочисленная супербогатая элита, имеющая огромную политическую власть.

Слово «олигарх» впервые появилось в России 13 октября 1992 года, когда банк Ходорковского «Менатеп» объявил о намерении предоставлять банковские услуги так называемой «финансовой и промышленной олигархии». Это были клиенты с личным состоянием не менее десяти миллионов долларов.

Истоки этого термина лежат в классической греческой политической философии. И «Республика» Платона, и «Политика» Аристотеля уделяют больше внимания правлению элиты, а не демократической воле народа. Исторически «олигарх» + это слово, которое использовали в пятом веке до н. э. для обозначения ярых противников афинской демократии, в то время когда Греция время от времени переживала власть жестоких олигархических режимов, уничтожавших своих демократических оппонентов.

Как и их древнегреческие прототипы, несколько современных русских олигархов создали свое благосостояние путем политических интриг и эксплуатации слабых мест в российском законодательстве. Понуждаемые жаждой денег и власти, они захватили многое из природного и исторического богатства с помощью манипулирования процессом приватизации в постсоветский период.

Когда Борис Ельцин пришел на смену Михаилу Горбачеву, став в 1991 году президентом, Россия перешла на очередную опасную стадию своей непростой истории. Стало трудно торговать природными ресурсами, усилилась нехватка продуктов питания, банковская система страдала от сильнейшего недостатка ликвидности. Соединенные Штаты (их в России считали главным врагом) радостно наблюдали за событиями. В течение нескольких недель советники из Международного валютного фонда (МВФ) и Всемирного банка объединились с сильными российскими экономистами-реформаторами, близкими к Кремлю, чтобы убедить Ельцина ввести свободную рыночную экономику, предполагающую массовую приватизацию государственных активов. Это был драматический процесс «ревизии марксизма», идущий с огромной скоростью.

Через три поколения России пришлось пережить вторую Полномасштабную революцию (на этот раз переход от коммунизма к капитализму). «Россия оказалась разрушенной. В конце 1991 года возникли серьезные сомнения, сможет ли она в следующем году прокормить свое население, — говорил Джеймс Коллинз, бывший посол США в России. — Правительство потеряло контроль над деньгами, потому что каждая республика печатала свои. В правительстве Соединенных Штатов кулуарно обсуждалась политика, получившая название «шоковая терапия». Разваливалась целая система, и лучше всех об этом сказал мой предшественник, посол Роберт Страус: „Будто два крестьянина на большом бревне посередине несущейся реки спорят о том, кто же рулит“».

Первая волна приватизации прошла в форме массовой ваучеризации, начавшейся в конце 1992 года, — всего лишь через девять месяцев после вступления Ельцина на пост президента. Всем россиянам были выданы ваучеры на сумму 10 000 рублей (тогда около 30 долларов — эквивалент средней месячной зарплаты). По прошествии времени их можно было обменять на акции либо той компании, где ты работаешь, либо другого государственного предприятия, которое подлежало приватизации. Чтобы приобрести эти ваучеры, граждане должны были заплатить всего 25 рублей за каждый ваучер, что в то время равнялось примерно семи пенсам.