Николай Модестов - Следствие продолжается. Самые громкие дела прокуратуры Москвы нового времени. 1991-2007 годы

…После нескольких неудач Крючков дал команду устроить засаду у дома Костенко. Подъехали на «жигулях» Ломиташвили загодя. Предварительно плотно пообедали — ждать на голодный желудок скучно. Машину остановили около подъезда. Кроме хозяина «пятерки», приехали Писцов и Гусев. Прихватили на дело и жену Ло-миташвили. Она сама напросилась в помощницы, хотя понимала: не на прогулку едет.

Около пяти вечера они увидели белую «шестерку» Костенко. Едва та притормозила у тротуара, Ломиташвили выскочил из машины и ткнул женщину обрезом в живот:

— Иди за мной, сучка!

Костенко от неожиданности застыла у открытой двери автомобиля. Важа начал заводиться:

— Оглохла, что ли? Мне твою шкуру продырявить, как два пальца…

Галя на негнущихся ногах пошла за Важей. Она понимала: смерть стоит рядом.

Машину Костенко отогнали на соседнюю улицу — береженого Бог бережет. По дороге заехали за Крючковым и все вместе отправились в Капотню. Там у тестя главаря банды был добротный гараж с глубоким подвалом. Где еще можно спокойно и без стеснения «поговорить» с жертвой?

Как и предполагали, сломали Костенко быстро. Пара ударов по почкам, и она упала на колени: «Всё отдам». Двинулись назад.

В квартире Галю связали. Она не сопротивлялась. Только заглядывала в глаза Крючкову и, всхлипывая, просила:

— Не убивайте, клянусь, заявлять не буду…

Важа резко ее оборвал:

— Показывай, где валюта, брюлики, золото.

Костенко стала называть места, и Ломиташвили убедился, что игра стоила свеч. Собранное золото уже приятно оттягивало карман куртки.

В объемистые сумки запихивали все, что имело хоть какую-то ценность: норковую шубу, кожаное платье, костюмы, сапоги, песцовый полушубок, радиотелефон, духи, фотоаппарат, женское белье. Этим не ограничились. Прихватили найденные на кухне 40 банок красной икры, столовое серебро, каталоги «Вог» и «Квелле», даже полиэтиленовое ведерко взяли. Из тайника при помощи Костенко извлекли несколько тысяч долларов США, немецкие марки, валюту других стран. Скоро шкафы и полки опустели. Крючков переглянулся с Ломиташвили:

— Давай кончать канитель.

Один из бандитов заржал:

— Пусть она сначала нас обслужит как интуристов!

Галя, догадавшись о чем речь, попыталась привстать и протяжно, на одной ноте завыла:

— Не-е-т!

— Держи ее, дурак, — заорал Крючков на Гусева, — ждешь, когда соседи ментам позвонят!

Тот приподнял женщину с пола, и Крючков с оттяжкой ударил Костенко в живот ногой. Галя упала, скорчившись от безумной боли. Ломиташвили взял приготовленный заранее провод от утюга и вдвоем с Крючковым захлестнул петлю на шее женщины. Несчастная захрипела, несколько раз конвульсивно дернулась всем телом. Когда агония прекратилась, Писцов для верности приподнял голову женщины и резко повернул. Раздался хруст позвонков, все было кончено…

Из материалов литерного дела «Шакалы»:

«М. Ломиташвили, ранее неоднократно судимый, отбывал наказание в исправительно-трудовом учреждении Красноярского края вместе с рецидивистом И. Крючковым, С. Кузьминым и С. Дровосековым. Еще в колонии они решили после освобождения организовать бандитскую группировку. Выйдя на свободу первым, Ломиташвили приобрел обрез, пистолет и боеприпасы, кроме того, начал искать единомышленников среди ранее судимых по месту жительства в подмосковных Люберцах».

Постепенно банда обрастала связями, получала перспективные наколки, доставала оружие. Членами группы стали московский таксист Ромашов и рэкетир из города Жуковского Трубников. Последний обеспечивал банду адресами подпольных миллионеров, собирателей антиквариата, валютчиков. Он же вместе с Важей Ломита-швили разрабатывал планы нападений, помогал сбывать похищенное.

Главарем являлся Ломиташвили, имевший кличку Важа. Была у него и другая погоняла — Кащей. Так прозвали лидера подельники неспроста. Патологически жестокий, жадный, Ломиташвили внешне походил на злодея, пришедшего из страшной сказки в реальную жизнь. Среди отпетых уголовников ему не находилось равных по свирепости и коварству. Он не пощадил и поставил под нож даже родственников жены. Мало ли, что родня! Деньги не пахнут.

Костяк банды состоял из двенадцати человек. Но на конкретное дело, в зависимости от нюансов предстоящей «работы», обычно отправлялись четверо или пятеро. Почти всегда в налетах принимали участие сам Важа и его старый знакомый Крючков (по кличке Крючок), такой же беспредельщик. Из тридцати прожитых лет одиннадцать Крючков пробыл за колючкой.

С Ломиташвили он познакомился еще на зоне. Затем их жизненные пути пересекались неоднократно, в том числе на скамье подсудимых. Незадолго до разгрома банды Крючков признался:

— Скоро нам конец. Слишком много трупов.

Он очень этого боялся, грозился завязать, купил в доле с Ка-щеем ферму в Раменском районе — хотел начать собственное дело, построить сыроварню. По оперативным данным, Крючок накопил на черный день изрядную сумму и успел передать до ареста знакомому цыгану атташе-кейс, битком набитый долларовыми купюрами. Где теперь чемодан с миллионами, неизвестно. Найти бандитскую кассу не удалось, да и Крючку она теперь уже никогда не понадобится.

Преступления тщательно подготавливались. Налетчики предварительно выезжали на место, осматривали его, близлежащие улицы, продумывали пути отхода и точки для контрнаблюдения. Зная, что большинство жертв установили в квартирах укрепленные двери и охранную сигнализацию, они сознательно шли на разбой, выбирая время, когда хозяева находились дома. Для облегчения задачи Важа предусмотрительно обзавелся формой старшего лейтенанта милиции. Определив, что хозяева на месте, Ломиташвили поднимался на чердак, переодевался в милицейский мундир и вставал перед дверным глазком: «Откройте, пожалуйста, к вам из отдела по организованной преступности».

Если хозяева открывали, вслед за «милиционером» в квартиру врывалась вся банда с обрезами и ножами. Именно таким способом они попали в дом Спицыных. Сына хозяйки с ходу несколько раз ударили прикладом обреза по лицу, дочери вывернули руки и бросили на пол. Мать в ужасе и отчаянии наблюдала за происходящим. Крючков, которому не понравился ее взгляд, достал из кармана бритву: «Что смотришь, падла? Запомнить хочешь? Сейчас навсегда забудешь!» С этими словами он взмахнул лезвием. Может быть, хотел попасть по глазам, но промахнулся — резанул по лицу. Хозяйка вскрикнула и, обливаясь кровью, упала на колени.

Налетчики занялись привычной работой. Все ценное спешно паковалось в баулы. Варварски вырезали из рамы ножом картину XVIII века «Вакханки». Хозяйка взмолилась: