Николай Модестов - Следствие продолжается. Самые громкие дела прокуратуры Москвы нового времени. 1991-2007 годы

Девушки, еще не веря спасению, боялись тронуться с места. Диана вызвала «скорую», потом вместе отправились в 15-ю городскую больницу. Пока раненую осматривали врачи, Диана позвонила знакомым и матери Максимова, рассказала, что ее сын серьезно ранил и избил Галину.

Позже, давая показания следователю, мать обвиняемого уверенно гнула свою линию: сын ничего не помнил, у него были провалы в памяти, объяснить что-либо внятно он не мог…

Из показаний матери Максимова:

«Сын вернулся домой в восьмом часу вечера в невменяемом состоянии. Он сказал, что сделал плохое. Но что именно, не может вспомнить. Он был в нетрезвом состоянии. Разговор происходил в присутствии соседки, которая посоветовала дать ему успокаивающее лекарство или водки…»

Каким именно способом его успокаивали, следствие по понятным причинам не выясняло. Зато мамаша Максимова немедленно развила бурную деятельность. И страдающий провалами в памяти преступник, в отношении которого было возбуждено уголовное дело, уже через несколько дней оказался на стационарном излечении в 13-й психиатрической больнице города Москвы с подпиской о невыезде.

Из обвинительного заключения:

«По показаниям заведующего отделением 13-й психиатрической больницы врача Г. Л. Гуревича, Максимов поступил в лечебное учреждение 09.01.2005 года по письменной просьбе его матери. Она обосновала свое заявление ухудшением психического состояния сына. Пациент дал согласие на госпитализацию в стационар, то есть лечился добровольно. В любой момент он мог быть выписан».

Согласно действующему законодательству, в отношении Максимова могла быть избрана любая мера пресечения. Все зависело от решения конкретного лица — в данном случае того, кто тогда занимался делом о нападении на девушек. В отношении опасного и неуравновешенного преступника была избрана подписка о невыезде. Контролировать его поведение, а уж тем более профилактиро-вать возможные эксцессы было некому. И он это хорошо понимал, не слишком переживая по поводу вынужденного нахождения в психиатрической больнице.

Уголовное дело, проблемы с законом, возможный приговор? Подумаешь, с кем не бывает! Он и не думал переживать, делать какие-то выводы. Когда его спрашивали, Максимов с усмешкой отвечал: «Ну и что? Отсижу, и там люди живут!» О больнице «вольноопределяющийся» пациент отзывался с раздражением. Его, конечно, не устраивала больничная кухня, а к окружавшим его пациентам он относился с презрительным высокомерием.

Тем не менее за время нахождения в стационаре он не нарушал режим, старался выполнять предписания врачей. Такое поведение вполне объяснимо. Ему нужно было согласие врачей на лечение в полустационаре. И он такое разрешение получил уже через две недели. Теперь по закону Максимов мог самостоятельно уходить из больницы и возвращаться в нее по своему усмотрению. Интересно, что его всегда забирала и привозила обратно заботливая мать.

Обычно он уезжал домой на выходные, чтобы «отдохнуть и развеяться» от тяжелой больничной обстановки. Приближающийся мартовский праздник Максимов в больнице проводить не собирался. Еще 5 марта он уехал домой, что было зафиксировано записью в регистрационном журнале больничного отделения. До трагедии оставалось чуть более двух суток.

Как он проводил время до 7 марта, сказать трудно. Скорее всего, бездельничал по привычке, валялся перед телевизором, пил пиво, трепался с дружками по телефону. Наверняка заглядывал в местный «игровой мешок».

Вечером 7 марта он позвонил Ольге Кривошеиной. Позже он утверждал, что девушка сама пригласила его в гости. Правда ли это, подтвердить теперь уже некому. Но матери он сказал, что едет к Ольге, и взял у нее тысячу рублей «на цветы».

В гости он заявился без цветов, но с десятью бутылками пива. Его нисколько не смущало, что, кроме хозяйки, в малогабаритной однокомнатной квартире на улице Кедрова в это время находилась ее подруга из Кирова Ольга Багаева. Она приехала погостить на праздники со Светочкой — четырехлетней племянницей Ольги Кривошеиной.

Максимов по-хозяйски расположился на кухне. В гостях он вообще чувствовал себя свободно. Снимал всю одежду, кроме майки и джинсов, любил надевать чужие вещи. В тот раз он сидел в одной футболке, смачно потягивал пиво и курил сигареты «Парламент» — не самые дешевые из тех, что продаются в киосках.

Около девяти вечера с работы вернулась Елена Ивановна — мать Ольги. Женщина отказалась выпивать, приняла ванну и поужинала. Затем выкупала внучку Светочку и легла с ней в комнате на диване. После полуночи сон сморил и родственницу. Она тоже устроилась на ночлег в комнате. Кавалер же и не думал уходить восвояси. Он несколько раз звонил по телефону: сообщал матери о том, что сидит у Ольги, разговаривал со своим приятелем…

К тому времени было выпито все пиво и две бутылки водки, привезенные из Кирова. Максимов сидел на кухне, докуривал очередную сигарету и рассматривал Ольгу. Девушка ему всегда нравилась, и он даже несколько раз делал попытки возобновить близкие отношения. Но Ольга всегда отвечала отказом. Она крепко стояла на ногах, вела самостоятельную жизнь, и утехи с маменькиным сыночком ее не прельщали.

Отказы Ольги раздражали и вызывали у Максимова искреннее недоумение. Кто она такая? Приехала из какого-то Кирова, а строит из себя непонятно кого! Другая бы радовалась. Он ведь не какая-то шваль подзаборная, а москвич, и квартира есть…

Хмель и похоть ударили в голову и требовали выхода. Он потянулся рукой к Ольге. Та увернулась и подошла к окну. Максимов поднялся и навалился на нее сзади:

— Ну, чего ты ломаешься? Давай…

Ольга, которую раздражал пьяный развязный кавалер, отстранила его, буркнула что-то обидное. Но Максимов продолжал липнуть к девушке. Та отмахнулась локтем. Гость попятился назад и ударился спиной о кухонный стол, в котором лежали ножи…

Ранним утром 8 марта соседка, проходя мимо квартиры Криво-шеиных, почувствовала резкий запах газа. Женщина поспешила к старшей по подъезду. Обе женщины спустились на первый — так и есть, запах идет именно из-за двери квартиры, которую снимали Кривошеины. Позвонили — никакого ответа. Начали стучать — та же реакция. Запах становился заметнее, женщины всерьез перепугались.

Связались с Управлением аварийно-восстановительных работ «Мосгаз». На улицу Кедрова немедленно выехала дежурная бригада. Слесарь Самарцев проверил наличие газа специальным прибором. Тот показал высокую концентрацию бытового газа на лестничной площадке. Но попасть в квартиру газовщики не смогли. Вскрыть металлическую дверь слесарным инструментом было невозможно. А на звонки и стук в дверь по-прежнему никто не отвечал.