Ребекка Солнит - Мужчины учат меня жить [litres]

Летом предыдущего года мужчина нарушил условия охранного ордера, запрещавшего ему приближаться к жене, и застрелил ее, а заодно убил ещё трёх женщин (и покалечил ещё трёх) у нее на работе в пригороде Милуоки. Но поскольку трупов было всего четыре, то пресса уделила этому случаю совсем мало внимания. Ведь в том же году произошла куча гораздо более впечатляющих массовых убийств. И это мы еще не говорили о том, что из 62 случаев групповых расстрелов в США за последние тридцать лет лишь один раз стрелком была женщина. Говоря «стрелок-одиночка», или lone gunman , всегда сосредоточивают внимание на том, что это одиночка (lone) , или на проблеме оружия (guns) , а вот часть man (мужчина) обычно упускают. А ведь почти две трети всех застреленных женщин погибают от руки текущего или бывшего партнера.

Как пела Тина Тернер, «При чем же здесь любовь?» – «What’s love got to do with it». Кстати, именно ее бывший муж Айк сказал как-то: «Ну да, я ее ударил, но не сильнее, чем обычные мужики бьют жен». Каждые девять секунд в Америке бьют женщину. Не девять минут. Девять секунд . Это самая распространенная причина травм для американок. Из двух миллионов женщин, ежегодно получающих ранения, почти полумиллиону требуется медицинская помощь, а где-то 145 тысяч должны остаться в больнице на ночь. Таковы данные Центра по контролю заболеваемости. Сколько требуется стоматологического лечения – страшно даже представить. Агрессия партнеров – также одна из главных причин смерти беременных в США.

Обозреватель Николас Кристоф, один из немногих влиятельных людей, регулярно занимающихся этой проблемой, пишет: «По всему миру женщины в возрасте от 15 до 44 лет скорее погибнут или будут изувечены в результате мужского насилия, чем пострадают от рака, малярии, войн и автокатастроф, вместе взятых».

Изнасилования и прочие акты агрессии, в том числе и убийства, а также угрозы насилием – вот каким образом некоторые мужчины пытаются контролировать некоторых женщин. Страх такого насилия ограничивает свободу большинства женщин; и это стало так привычно, что это мало кто замечает и мало кто борется с этим. Есть, конечно, и исключения. Однажды я услышала историю: студентов в колледже попросили изложить, что они делают, чтобы уберечься от изнасилования. Девушки начали описывать, как они делают все возможное, чтобы не утрачивать бдительности, ограничивают себя в посещении разных мест, принимают меры предосторожности и по сути думают об изнасилованиях постоянно. А парни лишь потрясенно слушали. На мгновение стала ясно видна разница между их мирами.

Впрочем, чаще всего мы об этом не говорим. По интернету некогда ходила картинка под названием «Десять советов, как избежать изнасилования». Молодые женщины видят такое тоннами, но в том списке был внезапный поворот. Советы были такие: «Носите с собой свисток. Если вы беспокоитесь, что можете „случайно“ напасть на кого-нибудь, отдайте этот свисток своему спутнику, чтобы тот мог позвать на помощь». Звучит смешно, но выявляет неприглядную истину: обычные, не сатирические рекомендации подразумевают, что вся ответственность за предотвращение насилия лежит на потенциальной жертве, тогда как само насилие рассматривается как нечто само собой разумеющееся. Совершенно напрасно колледжи тратят столько времени, объясняя женщинам, как избежать агрессоров. Нужно объяснять мужчинам, как не стать агрессорами.

Сегодня угрозы изнасилования регулярно звучат и онлайн. В конце 2011 года британская журналистка Лори Пенни писала так:

«Собственное мнение в интернете – словно короткая юбка. Если оно у тебя есть и ты его не скрываешь – ты якобы напрашиваешься на то, чтобы невнятная масса воинствующих диванных критиков, в основном мужчин, рассказала тебе, каким образом они хотят тебя отыметь, убить и помочиться на твой труп». На этой неделе, получив особенно мерзкий набор угроз, я решила опубликовать парочку в твиттере. Реакция ошеломила меня. Многие просто не могли поверить, что на меня вылилась такая волна ненависти, а еще больше пользовательниц начали делиться собственными историями агрессии, запугиваний и жестокого обращения.

Немало страдают от агрессии, угроз и притеснений женщины в игровой индустрии. Медиакритикесса и феминистка Анита Саркисян стала документировать подобные эпизоды и получила много поддержки, но кроме того, по словам журналистов, «вновь столкнулась с очень агрессивными личными нападками и попытками взломать ее аккаунты. Один мужчина из Онтарио даже сделал онлайн-видеоигру, где можно бить лицо Аниты на экране. Если бить долго, на изображении появлялись синяки и царапины». Разница между этими злобными геймерами и талибами, которые в октябре 2012 года попытались убить 14-летню Малалу Юсуфзай, выступавшую за право пакистанских женщин на образование, не так велика, как кажется. В обоих случаях речь идет о попытках наказать и заткнуть рот женщинам, заявившим о своем праве говорить, решать и участвовать. Добро пожаловать в Мужчинистан!

Система агрессии работает не только в плоскости общества, частной жизни или онлайн-общения. Она стала частью нашей политической и юридической системы. До тех пор, пока феминистки не начали бороться за наши права, эти институции не признавали большинства случаев домашнего насилия, сексуальных домогательств и преследований, изнасилования на свиданиях, изнасилования в браке. Да и теперь в подобных случаях внимание чаще бывает обращено к жертве, нежели к насильнику, словно только идеальных и безупречных женщин могут реально домогаться – и словно лишь они достойны доверия.

Как показала избирательная кампания 2012 года, этими же принципами руководствуются и наши политики. Помните, сколько гадостей, поддерживающих насилие, наговорили за те лето и осень мужчины-республиканцы? Взять хотя бы знаменитое высказывание Тодда Эйкина насчет того, что женщина может предотвратить наступление беременности в случае изнасилования. Этими словами он рассчитывал отказать женщинам в контроле над их же телами, запретив делать аборт после насилия. За ним последовал кандидат в сенат Ричард Мурдок, заявивший, что беременность после изнасилования – это «дар Божий», и еще какой-то политик-республиканец, высказавшийся в поддержку слов Эйкина.

По счастью, все республиканцы с подобными взглядами, баллотировавшиеся в 2012 году, в сенат не прошли. (А ведь комик Стивен Кольбер предупреждал, что женщины получили право голосовать еще в 1920 году.) Но дело не только в том, какую ерунду они говорят (и как теперь платят за это). Республиканская фракция в Конгрессе отказалась повторно ратифицировать закон о профилактике насилия против женщин, поскольку не согласилась, что этот акт подразумевает защиту для иммигрантов, трансгендерных женщин и коренных американок. (Кстати об эпидемиях. Каждая третья коренная американка подвергается насилию, при этом 88 % таких изнасилований в резервациях совершают мужчины другой расы, прекрасно знающие, что старейшины племени ничего им не сделают. Вот вам и «преступления на почве страсти». Никакой страсти – только расчет и оппортунизм.)