Аркадий Недель - Панмедиа. COVID-19, люди и политика

В Ветхом Завете со Змея началось грехопадение первых людей, в шумеро-вавилонской традиции Тиамат — змеино подобная повелительница хаоса, с которой справился только бог Мардук.

Подобно Терминатору из фильмов Кэмерона, COVID-19 сказал: l’ll be back, и сдержал свое слово. Но на самом деле он пришел в мир проверить силу нашей веры в верховную власть: кто не с ней, тот болен, а кто болен — тот и виноват. Кроме того, коронавирус обнулил главный тренд последних трех десятилетий: глобализацию. С его приходом, словно по воле великого факира, с мира спал весь глобалистский декор. В считанные дни все позакрывались, самоидентифицировались, четко расчертили границы, отделяющие своих и чужих, пространства добра и зла так, словно о глобализме никогда и не говорили.

Не нашлось тех, кто хочет умереть за глобалистский мир. Да и сама наша мировая «церковная» власть стремится рассадить нас по приходам. Ведь зло, как считал катарский доктор из Бергамо Джованни де Луджио, любит большие пространства.

1. Коронавирус — великий менеджер, он отменил глобализм, посадил весь мир на карантин и изменил наше представление о враге: настоящий враг не может быть политическим, это враг для игр. Настоящий враг тот, который лишает тебя самой возможности сопротивляться.

2. COVID-19 — улучшенная версия бен Ладена. Тот сидел в горах Афганистана и своими смертниками причинял власти неудобства, вый дя из-под контроля этой самой власти. Для коронавируса смертники — все, и на подготовку последних он тратит меньше времени, чем бен Ладен.

3. Он сделал врагами бывших «друзей», показав ничтожность политических договоров и преференций. Европа закрылась не только от географических соседей, но и от США. Макрон начал говорить о ее независимости и суверенности. Шутник. Но во времена чумы такие шутки проходят.

4. COVID-19 оказался самым лучшим священником, по сути он — первосвященник, стоящий выше Папы Римского. Он заставил исповедаться политиков на неполитическом языке. Научный советник британского премьера, Патрик Валланс, по сути заявил, что правительство готово пожертвовать миллионами соотечественников, которые должны заразиться и умереть, ради выработки популяционной устойчивости, или «стадного иммунитета». Хорошее либеральное решение. Коронатолерантность: сегодня черных нельзя называть черными, нельзя отказывать в законном браке гомосексуальным парам, но можно — даже нужно — их и нас всех внести в категорию падшего скота. Странно, почему они до сих пор ругают Сталина, который ради выработки стадного иммунитета против капитализма пустил под нож те же несколько миллионов?

5. COVID-19 — борец со штампунем, он сэкономил наше социальное время, переведя его во время ментальное. Он пришел, и мы все начали думать о выживании даже больше, чем о деньгах и успехе. В считанные недели политику заменили на биополитику: могут погибнуть миллионы голов человеческого скота, но это ничего, если останутся в живых самые толерантные — коронатолерантные.

6. COVID-19 фактически запустил то, что в своей недавней книге я назвал «интеллектуальной революцией», и тем самым подтолкнул нас к выходу из «оптимального социума». Ирония: триггером интеллектуальной революции явилось сущее, находящееся на границе живой и неживой природы.

7. Суть заявленной интеллектуальной революции заключается в том, чтобы взорвать старое политическое мышление изнутри, используя неполитические средства.

8. Как бы то ни было, коронавирус не сделает за нас работу, которую мы должны сделать сами.

Наш мозг — мягкая машина, он обладает редкой способностью к адаптации и развитию. Возможно, больше, чем любая другая система во Вселенной, включая саму Вселенную. Мы не знаем, почему так случилось и что именно явилось причиной возникновения такой красивой сложности, как человеческий мозг — сотни миллиардов нейронных связей, полифункциональность многих частей мозга и многое прочее делает эту машину почти совершенной. Американский ученый Джеральд Эдельманн в свое время выдвинул гипотезу нейродарвинизма: наш мозг живет и развивается по принципу естественного отбора, только на нейронном уровне. Выживают и становятся крепче только те нейронные связи, которые необходимы для решения определенных задач и адаптации к тем или иным вызовам среды.

Так или иначе, мозг — это не священный Грааль, его нельзя просто бережно хранить в тайном месте и получать от этого дивиденды. Мозг — это работа, чем она интенсивнее, тем лучше для нас. И эта его трудовая деятельность никогда не останавливается, ни во сне, ни наяву. Недавно студенты на лекции меня спросили: что такое сон? О связи мозга, сознания и сна можно говорить либо очень долго, либо очень кратко. Кратко: сон — это одновременно наш бесплатный переводчик и homme de menage (уборщик), он подбирает за нами смыслы и полусмыслы, намеки, желания, фантазмы, оговорки, ошибки и, главное, страхи всех мастей, перекодируя и объясняя все это на особом языке. Но не только.

Сон действует как навигатор, он помогает мозгу выбирать правильные для нас решения, однако, словно карты Таро, он не делает это однозначно, а как правило через аллегории. Фрейд, Юнг и многие другие не зря потратили годы жизни на расшифровку этих аллегорий, усматривая в них огромную важность. Информация, которую передает сон, причем и без явных сновидений, порой оказывается важнее для человека, чем информация в виде «армейских памяток», которые нам раздают в социальном пространстве, чей контент на 90 % носит запретительный характер.

Современный социум похож на лоскутное одеяло, состоящее из запретов, страхов и угроз. Он функционирует в режиме «штампуня» (штампов + шампуня): штампы любого плана, идеологические, психологические, этические, научные и проч., служат для того, чтобы социальный мозг сделать ригидным, менее годным к сопротивлению и творчеству, следовательно — более зависимым от социальных штамп-контентов. Шампунь — это то, что выполняет функцию сна, когда мы не спим и находимся в общественном пространстве, включая и наши частные сферы — кухни, ванные комнаты, туалеты, постели и т. д., — где нам кажется, что мы «у себя дома». Только в отличие от сна, он не навигирует нас на верные решения, освобождая от ненужных фобий, а заставляет их воспринимать как естественные и необходимые. По сути он создает «боящийся мозг», или сознание-фобию, которое должно полностью подчиниться среде. Иначе говоря, шампунь — это социальное время, за которое наш мозг адаптируется к многочисленным формам страха.