Джон Бэррон - КГБ. Работа советских секретных агентов

Кунавин подробно рассказал все о после и мадам Дежан, приведя несколько цитат из разговоров, записанных на пленку с помощью микрофонов. "Она не глупа, — предупредил Кунавин. — Она постоянно охраняет посла и пытается защитить его. Это еще одна причина, почему мы должны завладеть ею".

По прошествии нескольких дней Кунавин познакомил Кроткова еще с одним кооптированным агентом КГБ, выбранным для совращения Жаннет Жибо, жены помощника атташе ВВС. Это был актер и певец Миша Орлов, кумир московских подростков. Орлова, похожего на цыгана-гиганта, часто использовали, чтобы соблазнять иностранок. Совсем недавно он получил от КГБ квартиру, как вознаграждение за свои успехи с американцами. На третьей встрече присутствовал также Борис Черкашин, молодой лейтенант КГБ, игравший в операции роль дипломата Карелина.

За пару месяцев до этого Черкашин и Орлов, замаскировавшись под находящихся в отпуску двух холостяков, последовали по приказу за группой жен французских дипломатов, направлявшихся в один из домов отдыха у Черного моря. Там Черкашин "случайно" познакомился с мадам Дежан и, вернувшись в Москву, он продолжал встречаться с ней на официальных приемах. Теперь же КГБ решил, что он был достаточно близко знаком с ней, чтобы пригласить ее на пикник с "друзьями", где Кротков смог бы познакомиться с ней. Посоветовавшись с мужем, мадам Дежан приняла приглашение, добавив, что пригласит также мадам Жибо и дочь другого атташе.

Кунавин и Кротков тщательнейшим образом подготовили вылазку, получив в штабе милиции при Химкинском водохранилище мощный катер с толстым милиционером в качестве рулевого. Катер покрасили и обновили, чтобы он как можно меньше напоминал милицейское судно. В магазинах КГБ были заказаны вина, сыры и пирожные, был приготовлен для жарки отборный шашлык.

Впервые Кротков увидел мадам Дежан, когда она появилась на речном причале вместе с мадам Жибо. Ее волосы блестели в солнечном свете, а ее тонкое лицо напоминало ему фарфор. Казалось, она улыбается сразу губами и глазами. Ей было за сорок; все еще изящная, она точно отвечала тому описанию аристократки, какое ей дал КГБ.

"Какая красивая лодка! — воскликнула она. — Это Ваша?"

Кротков улыбнулся и ответил, как бы делясь с ней тайной. "У меня есть друг, работающий чиновником в спортивной администрации. Я дал ему свою машину на время отпуска, он оказался у меня в долгу — вот результат. Надеюсь, Вы не откажете мне в удовольствии показать Вам катер?"

Тогда как катер, набирая скорость, вышел на просторы водохранилища, плывя точно по заранее намеченному КГБ курсу, Орлов ухаживал за мадам Жибо, а Кротков непринужденно болтал с мадам Дежан.

"Расскажите мне о Ваших впечатлениях о Советском Союзе", — попросил он.

"Мы в восторге, — ответила она. — Все чиновники, с которыми мы познакомились, были очень милы к нам. Третьего дня я имела очень продолжительную беседу с Шепиловым, [33]он просто обворожителен".

"И все же Москва кажется Вам довольно серой после Парижа", — сказал Кротков.

"Конечно, я люблю Париж, — ответила она, — но Москва тоже великий город. У нее есть свое великолепие".

Кротков нахмурился, понизил голос и придал ему большую искренность. "Вы хотите, чтобы я поверил в то, что Вам нравится все виденное?"

Мадам Дежан задумалась на минуту, прежде чем ответила. "Я здесь в гостях. Мы не приехали сюда критиковать. Мы приехали, чтобы помочь нашим странам подружиться".

"Я надеюсь, что Вы преуспеете, — ответил Кротков. — Однако нужно быть честным, и я могу сказать Вам, что очень многое из советской действительности мне не нравится. Как писателю мне бы хотелось знать, воспринимаем ли мы одинаково советскую действительность".

"Раз Вы настаиваете, — тихо ответила мадам Дежан, — существует одна разница между Францией и Советским Союзом: в беседе за стаканом вина француз может оказаться на грани революции, тогда как ваш народ готов, кажется, терпеть все. Я думаю, что очень грустно, когда люди теряют способность возмущаться".

"Я вижу, что мы с вами станем добрыми друзьями", — сказал Кротков.

Катер подплыл к маленькой пристани у заброшенного пасторального острова возле Пестовского водохранилища. Агенты вместе со своими французскими гостями погуляли по острову, поплавали и стали наслаждаться угощением КГБ. Мадам Дежан настояла, чтобы милиционер-рулевой присоединился к ним и собственноручно зажарила ему Шашлык.

На обратном пути, подбодренные вином и коньяком, все смеялись и пели. Довольно пьяный Орлов начал танцевать на носу катера и доставил всем несколько особенно веселых минут, едва не свалившись за борт. Уже стоя на пристани, мадам Дежан сказала: "Вы — три милых русских мушкетера, мы в долгу у вас за столь чудесную прогулку. Я хочу отплатить Вам за Вашу сердечность. Приходите на наш прием в день Бастилии".

Услышав о приглашении, КГБ торжествовал. Черкашин, которого французская служба безопасности засекла как офицера КГБ во время пребывания его в Париже, отказался, придумав какие-то причины, но Кротков и Орлов обещали прийти. На приеме мадам Дежан первым делом представила их своему мужу, который обратился к ним на сносном русском языке. Посол не был ни высоким, ни особенно красивым, однако его живые голубые глаза, здоровый цвет лица и слегка седеющие волосы придавали ему вид состоятельного человека, впечатление, подкреплявшееся его осанкой. Позже вечером Кротков наблюдал, как Дежан и почетный гость Хрущев пили шампанское и обменивались шутками, время от времени под общий смех тыча друг друга под ребра.

Пока гости воздавали должное прекрасному буфету, Жаннет Жибо подвела Кроткова и Орлова к своему мужу, разговаривавшему на очень правильном негибком английском с двумя русскими, холодно и даже немного презрительно глядя на них. Чувствуя себя неловко в его присутствии, Кротков пришел к заключению, что Жибо не будет легкой добычей для КГБ. Тем не менее для Кроткова вечер закончился удачно, потому что мадам Дежан и мадам Жибо согласились еще на один пикник на следующей неделе.

Так как отношения между Кротковым и мадам Дежан продвигались вперед, КГБ стал тщательно готовиться к тому, чтобы к осени открыть второй фронт против посла. Это являлось одной из основных частей первоначального плана и требовало внедрения в окружение французского посольства человека, ответственного за всю операцию — генерал-лейтенанта Олега Михайловича Грибанова, начальника Второго Главного Управления.

Коренастый и лысеющий, в мешковатых брюках и пенсне, Грибанов казался рядовым советским бюрократом. На самом деле это был дерзкий мыслитель и один из семи или восьми наиболее важных людей КГБ. За свою работу по осуществлению массовых арестов во время венгерского восстания в 1956 году Грибанов (и Кунавин) был награжден за "выдающееся служение социализму". Его блестящий и расчетливый ум, а также сильная, подавляющая всех вокруг личность, снискали ему прозвище "маленький Наполеон".