Александр Даллин - Захваченные территории СССР под контролем нацистов [Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945] [litres]

Перед началом Второй мировой войны наибольшее число немецких колонистов в России, которые на протяжении веков тысячами переселялись туда, сосредоточилось в Республике немцев Поволжья. Согласно советской переписи 1939 г., в СССР насчитывалось около 1 миллиона 425 тысяч немцев, из которых около одной трети проживало в этой автономной советской социалистической республике. Будучи форпостом немецкой национальности, выдвинутым далеко на восток, она была предметом особого внимания Советов и Германии. В 1941 г., когда карта Советского Союза перекраивалась немцами в ожидании скорой победы Германии, в стороне от этого не остались и немцы Поволжья. Хотя выход к Волге немецких войск не вызывал ни у кого сомнения, Гитлер окончательно не решил, какова будет судьба немецких колонистов. Также не было ясности в этом деле и у Гиммлера.

Некоторые работники его ведомства предложили создать «канал», посредством которого рейх смог бы установить прямую связь с немцами Поволжья и, возможно, включить их республику в пояс приграничных враждебных «Московии» государств. Первоначально он планировал создать особую казачью область, которая должна была простираться на север вплоть до Саратова, чтобы «обеспечить административный контакт с территорией республики немцев Поволжья». Но вскоре от подобной непродуманной идеи отказались в интересах «Великой Украины». Во время вторжения Розенберг рекомендовал, чтобы «Республика немцев Поволжья была включена в состав Украинского государства, чтобы окончательно вырвать ее из-под русского влияния». Розенберг настолько не был уверен в симпатиях немцев Поволжья, что предпочел бы для большей надежности присоединить их к Украине.

В то же самое время Розенберг не хотел оставлять поволжских немцев на их «открытой позиции» на Востоке, тем более что он предполагал вначале, что «в любом случае Волга не останется внешней границей в течение длительного времени». Он составил в общих чертах план переселения «специально отобранных для этой цели немцев Поволжья» в Прибалтийские страны, в присоединенные области Западной Польши, а также в Украину. За счет «менее ценных» элементов, которые были обречены на уничтожение, самые лучшие представители нации будут сосредоточены в областях, предназначенных для осуществления радикальных планов онемечивания.

В действительности Берлин так никогда и не смог справиться с этой проблемой. Немецкие войска не только не вышли к границам «автономной» Республики немцев Поволжья, но 28 августа 1941 г. советское правительство ее ликвидировало, а население было депортировано в азиатские области СССР по обвинению в якобы имевшей место государственной измене. Согласно тому же самому распоряжению все этнические немцы были насильно эвакуированы из тех областей, к которым приближались наступавшие части вермахта, явно из опасения возможного сотрудничества с захватчиками. Даже притом, что было депортировано большое количество людей, особенно из Крыма, во многих оккупированных к сентябрю немецкой армией районах, особенно вдоль побережья Черного моря, все еще существовали общины российских немцев.

Эти этнические немцы стали отдельной проблемой для оккупационных властей. Ведомство Розенберга, в частности Георг Лейббрандт, проводило обширные исследования и опубликовало ряд монографий о месте расположения и деятельности немецких общин. Инструкции, составленные на основе этих исследований, были противоречивы. Первоначально к этническим немцам было принято относиться так же, как и к другим местным жителям. Апелляции к гражданству Германии не принимались. В то же время в Восточной марке действовало распоряжение, согласно которому «те, кто безусловно являются этническими немцами, пользуются теми же преимуществами, что и немецкие граждане».

СС, как всегда, преследовали свои интересы. В июле 1941 г. Гиммлер отдал распоряжение управлению репатриации этнических немцев (Фольксдойче Миттелыптелле, VoMi) регистрировать всех этнических немцев на оккупированных территориях и оказывать им покровительство, чтобы «заложить краеугольный камень германского господства… в тесном сотрудничестве с зондеркомандами и полицией безопасности». Хотя в 486 округах рейхскомиссариата «Украина» было зарегистрировано всего 45 тысяч немцев, продолжали считать, что их 200 тысяч.

Сложность в определении их статуса была вызвана также и тем, что в качественном отношении «освобожденные» собратья оставляли желать лучшего. Большинство едва говорило по-немецки; в интеллектуальном и расовом отношении, как сообщалось, «они стояли ниже своих славянских соседей». Спустя пять месяцев после начала войны один высокопоставленный чиновник, курировавший вопросы экономики, пожаловался, что «на этнических немцев на Украине административные и хозяйственные органы страны не могут положиться ни в коей мере». Существовали планы СС по привлечению специалистов для их реабилитации.

Тем не менее фольксдойче было предоставлено привилегированное положение среди немцев. Несмотря на свою немногочисленность, они получали посты в местных органах управления. Военная администрация тылового района группы армий «Юг» заявила: «К этническим немцам следует иметь особое отношение при назначении кандидатов на хозяйственные и управленческие должности». Они пользовались многочисленными официальными привилегиями при уплате налогов, получении прав собственности, заключении брака и получении образования. Им было легче установить личный контакт с немцами рейха, и им было присуще стремление стать высшей кастой. Немецкий комендант, естественно, предпочитал поставить во главе местной полиции этнического немца, который был более надежен и мог объясняться с жителями, не прибегая к помощи переводчика. В Николаеве, сообщал швейцарский корреспондент, плакаты предупреждают: «Фольксдойче на Украине находятся под защитой германского вермахта. Тот, кто совершит в отношении них какое-либо преступление или покусится на их собственность, будет расстрелян».

Привилегии этнических немцев, хотя и менявшиеся от области к области, были достаточно значимы, так что все остальное население было склонно рассматривать их как самую привилегированную группу. Настолько, что некоторые ненемцы старались показать, что и у них была воображаемая «немецкая бабушка», лишь бы только получить какие-либо преимущества. Вот как бывшие жители в различных частях оккупированной России вспоминают сложившуюся ситуацию: «Фольксдойче получали немецкие продовольственные пайки. Они составляли штат переводчиков для различных административных учреждений, сельскохозяйственных предприятий, рабочих команд. В Полоцке переводчик первого мэра был немец. Другой переводчик, женщина была в армейской пекарне. Дочь немецкого пастора работала в комендатуре, но была впоследствии арестована как советский агент.