Александр Даллин - Захваченные территории СССР под контролем нацистов [Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945] [litres]

Территория, которую предстояло контролировать, была настолько обширной, что вопреки низвергавшемуся потоку директив ла-фюреры (так в обиходе называли начальников по сельскому хозяйству) на деле оставались предоставленными сами себе. Условия сильно менялись от области к области, а часто и от деревни к деревне, и для того, чтобы найти способ решения проблемы, от ла-фюрера требовалась небывалая изобретательность. Они имели относительную свободу в принятии решений, что было оговорено законодательно. Их насчитывалось около 14 тысяч человек. Среди них встречались разные люди, в том числе некомпетентные, коррумпированные и невежественные. Будучи единственными представителями германского народа господ на многие километры в окрестности, они часто рассматривали подвластную им территорию как личное поместье. Хотя при этом они иногда и проявляли интерес к своему делу, чаще это вело к открытым злоупотреблениям.

Многое зависело от отдельных чиновников. За исключением нескольких положительных примеров, их престиж в глазах населения был крайне низок. Это было особенно явственно в тех случаях, когда «экспертом» был немецкий крестьянин, который, не имея специальной подготовки, оставлял свой небольшой крестьянский двор где-нибудь в Тюрингии или Баварии и оказывался в огромном колхозе на Украине. Не знающий языка, озадаченный многочисленными проблемами механизации, севооборота, общественных работ и действиями партизан, «фюрер по сельскому хозяйству» вызывал у местных крестьян одновременно чувство страха и негодования и в то же время становился предметом насмешек. Даже немецкие наблюдатели признавали, что «способности сельских начальников для выполнения своих задач значительно различаются. В целом можно сделать вывод, что нужных кадров для работы явно недоставало».

Как и в других областях германского господства на Востоке, цели, поставленные перед сельским хозяйством, были враждебны местному населению. Немцы прибегали к непопулярным методам, и они были неспособны спасти то, что еще было можно спасти.

Любое правительство в России обречено столкнуться с теми же самыми проблемами в сельском хозяйстве, которые преследовали еще советское правительство, – как справиться с недовольством сельского населения и каким путем и при помощи каких средств повысить продуктивность хозяйств и получить от крестьян необходимое продовольствие. Система аграрных отношений, установленная советской властью, оказалась поразительно неэффективной [57] Основная задача – стабильная поставка сельскохозяйственной продукции в города, для армии и на экспорт – была решена в ходе коллективизации. . С экономической точки зрения сельскохозяйственный потенциал областей, захваченных немцами, был гигантским. Согласно советской статистике здесь насчитывалось свыше 100 тысяч колхозов и 3 тысячи машинно-тракторных станций (МТС), более 40 процентов всех обрабатываемых сельскохозяйственных площадей и около 45 процентов поголовья домашнего скота в СССР. Однако рост урожайности, несмотря на все драконовские меры советских властей, был явно незначительным. Среди сельских жителей было наибольшее число недовольных, упорно сопротивлявшихся проводимой Советами политике. Достаточно вспомнить насильственную коллективизацию, проведенную десятью годами ранее, которая стоила жизни миллионам крестьян. Недовольство колхозным строем продолжало существовать на протяжении всего довоенного периода. Плановые поставки сельскохозяйственной продукции и система трудодней, принудительная работа на «общей» земле, засилье бюрократов-управленцев, конфискация частного инвентаря и сельскохозяйственной продукции, аресты и чистки – таковы были тяжелые повседневные реалии жизни советского крестьянина.

Альтернативы, перед которыми стояла Германия в вопросе советских колхозов, прекрасно иллюстрируют весь комплекс проблем. Политика laissez-faire (невмешательства) означала либо признание за народом права самому решать свою судьбу, либо решение оставить все, как есть. Невозможно было себе представить, чтобы немцы воздерживались от введения нового аграрного порядка, вследствие потребности немцев в увеличении поставок продовольствия. Другой возможный вариант – сохранение status quo, который, будучи удобным средством колониальной эксплуатации, поддерживали многие немецкие официальные лица, как наиболее подходящий. При этом забывали о том, что отказ проводить реформы отрицательно сказывался на настроении народных масс оккупированных областей, а в итоге и на продуктивности хозяйств. Последней альтернативой были спланированные перемены, предусматривавшие частичный или полный роспуск колхозов, чего больше всего хотели крестьяне. В итоге это придало бы больший импульс росту производительности труда и привело бы к увеличению сельхозпоставок государству, чем этого можно было бы достичь на пути принуждения и террора.

Даже если бы новые власти и задумались о некоей «реприватизации» в сельском хозяйстве, оставался нерешенным вопрос, какую модель аграрных отношений следовало бы принять вместо колхозов. Позволить ли самому населению решить эту проблему или выработать единый план и принять его к исполнению? Насколько быстро следовало провести «деколлективизацию» и как далеко она могла зайти? Да, необходимо было использовать к своей выгоде широко распространенное среди крестьян требование перемен, и все политические соображения говорили в пользу скорейшего раздела колхозной земли. Однако опыт показывал, что решительные перемены в организационных формах сельского хозяйства приведут, скорее всего, к резкому падению производства продукции и таким перебоям в ее поставках, которые могут привести к голоду и глубокому разочарованию населения в политике нового режима. Это была настоящая дилемма. Дать разрешение на то, чего хотели многие крестьяне, означало поставить под угрозу поставки продовольствия для армии и города. Сохранение колхозов и требования обязательных поставок привело бы к враждебности сельских жителей в отношении властей.

Явную запутанность этих вопросов не следует недооценивать. Существовавшие трудности, однако, были безмерно усложнены специфическим подходом, присущим немецким властям, которые ставили перед собой цели, не обращая внимания на заинтересованную сторону – крестьян. Как и в других ключевых проблемах, Берлин так же не имел единого мнения по данному вопросу. За кулисами политической жизни велась борьба за будущее советского колхоза.