Василий Христофоров - Советские спецслужбы открывают Восток

Сохранившиеся русскоязычные архивные источники содержат совсем немного сведений о рядовых чеченцах, их жизни и восприятии происходивших перемен, о специфике городской или сельской культуры. Рассматриваемые нами документы в целом не способны восполнить этот пробел, так как выполнены в «государственном» ракурсе: вполне объяснимо, что Москву и советские органы госбезопасности в первую очередь интересовали реальные и потенциальные угрозы, способные помешать реализации грандиозных большевистских замыслов.

С другой стороны, анализируемые нами неопубликованные, сохранившиеся в Центральном архиве ФСБ Российской Федерации специальные «обзоры положений на восточных окраинах и в сопредельных с ними странах», информационные сводки и аналитические записки по Северному Кавказу, а также «обзоры политического состояния СССР», которые готовились ежемесячно в Информационном отделе ГПУ-ОГПУ СССР в 1922–1929 годы, дают возможность представить, каким виделось северокавказское общество из центра. Кроме того, изучение архивных документов проливает свет на неизвестные страницы деятельности российских спецслужб на новом историческом этапе. Рассматриваемые уникальные материалы также помогают прояснить принципиальные подходы и управленческие методы одного из важных элементов российской государственной машины — Восточного отдела ГПУ-ОГПУ. Постараемся сосредоточить свое внимание не столько на сути противостояния двух проектов обустройства северокавказского социума, сколько на понятийных особенностях, принципиальных подходах к осмыслению северокавказских проблем, характерных для периода 1920-х годов.

С момента установления контроля над основной частью Северокавказского региона в конце 1921 г. в Москву регулярно направлялся информационно-аналитический материал по Северному Кавказу и Закавказью. Особенно часто в центр приходили сведения по самым беспокойным районам Северо-Восточного Кавказа — Чечне и Дагестану [226] Арапов Д. Ю. Ислам на Северном Кавказе в 20-е гг. (по материалам ОГПУ) // Ислам и Советское государство (1917–1936). Вып. 2 / сост., авт. предисл. и примеч. Д. Ю. Арапов. М.: Марджани. 2010. С. 194. . С конца 1922 г. основная нагрузка по сбору и анализу информации по «восточным окраинам» легла на Восточный отдел ГПУ-ОГПУ. В рамках своих полномочий ВО ОГПУ курировал деятельность полномочного представительства ГПУ-ОГПУ по юго-востоку в Ростов-на-Дону, с октября 1924 г. — ПП ОГПУ по Северокавказскому краю (СКК), в состав которого входили 15 областных и окружных отделов [227] А именно: Адыгейско-Черкасский областной отдел (г. Краснодар); Арамвирский окружной отдел (окротдел) (г. Армавир): Владикавказский отдел ОГПУ (г. Владикавказ); Дагестанский отдел ОГПУ (г. Махачкала); Кабардино-Балкарский областной отдел (г. Нальчик); Карачаевский окротдел (ст. Баталпашинская); Кубанский окротдел (г. Краснодар); Майкопский окротдел (г. Майкоп); Терский окротдел (г. Пятигорск); Сальский окротдел (г. Сальск); Ставропольский окротдел (г. Ставрополь); Чечено-Грозненский окротдел (г. Грозный); Шахтинско-Донецкий окротдел (г. Шахты); Черноморский окротдел (г. Новороссийск); Донецкий окротдел (г. Миллерово). .

Отличительной особенностью г. Грозного было то, что до апреля 1929 г. он являлся самостоятельной административной единицей [228] До 1923 г. — на правах национального округа, в 1923–1929 гг. — на правах губернии. — это обосновывалось необходимостью сохранения единства нефтяного хозяйства, расположенного в городе и его окрестностях. Географическое положение Грозного, одной своей частью по рекам Терек и Сунжа примыкавшего к казачьим станицам, другой — к Чечне, создавало угрозу безопасности, особенно нефтепромыслам, которые регулярно подвергались нападениям. Несмотря на то, что Грозный и Чечня были разными административными единицами, у них были и точки соприкосновения. В Грозном располагались административные и партийные организации Чеченской автономной области (автономного округа). На местную администрацию были возложены задачи поддержания порядка на территории нефтепромыслов. Именно в Грозном располагался Чечено-Грозненский окружной отдел ГПУ-ОГПУ, который вел контрразведывательную работу, проводил операции по разоружению, контролировал общественные настроения населения и Чечни, и Грозного, информировал Москву о выявленных потенциальных и реальных угрозах безопасности советской власти в регионе.

По оценке экспертов ГПУ, содержащейся в обзоре № 4 по состоянию на 1 января 1923 г., население Северного Кавказа представляло собой «…благоприятную почву для контрреволюции, носящей национальную и религиозную форму, особенно в пределах трех племен: аварцев, чеченцев и ингушей. Остальные племена: кумыки (а также кази-кумыки), лезгины, даргильцы, осетины и черкесы более развиты и мирны, явления, характеризующие быт первой группы горцев, [здесь] проявляются слабее, так что, в общем и целом, [эти народы] приемлют и сочувствуют соввласти. Но из трудящихся масс до сих пор не выдвинулись администраторы и руководители, и, таким образом, советская власть здесь ФАКТИЧЕСКИ НЕ СУЩЕСТВУЕТ (так в источнике. — В. X.) и созданные по ее конституции органы на местах заполнены беками, муллами и почетными стариками. Деятельность подобных органов советской власти сводится к определенно отрицательным результатам: не проводя в жизнь ни одного из мероприятий соввласти они в то же время занимаются настоящим грабежом населения, все незаконные поборы приписывая соввласти» [229] ЦА ФСБ России. Ф. 2. Оп. 1. Д. 657. .

В январе 1923 г. ГПУ отмечало, что в Чечне повсеместно организовывались шариатские отряды и суды под предлогом, что на местах отсутствовала власть, необходимая для защиты населения от самоуправства. Кулачество и духовенство вели агитацию о неприемлемости советской власти в Чечне вследствие ее слабости и неспособности установить порядок [230] «Совершенно секретно»: Лубянка — Сталину о положении в стране. Т. 1. Ч. 1–2 (1922–1923). М.: ИРИ РАН, 2001. С. 547. .

Восточный отдел ОГПУ пытался структурировать и выявить закономерности организационных усилий шейхов как наиболее авторитетных выразителей общественного мнения. О деятельности и тактике работы с шейхами в обзорах и аналитике писалось неоднократно. Например, информационная сводка № 11–12, охватывавшая период с 22 декабря 1923 по 5 января 1924 г., заключала, что советская власть шейхами признается приемлемой, но ее характер они мыслят по-своему. Для того чтобы изменить баланс сил в регионе, предлагалось. в частности, опереться на широко использовавшуюся в других регионах практику противопоставления одних религиозных авторитетов другим [231] Гусева Ю.Н., Сенюткта О.Н. «Разделяй и властвуй»: неудачная попытка власти расколоть мусульманское духовенство в 1920-е гг. //Власть. 2013. № 8. С. 138–140. , однако ее результаты здесь были не впечатляющими: «…Таким образом, преследуемые цели Даготделом ОГПУ и ДагЦИКом в области включения деятельности шейхов в самые выгодные для соввласти рамки и дальнейшего превращения его активности с враждебными соввласти шейхами, можно констатировать, в совершенстве не достигнуты… Местные шейхи, некогда враждовавшие между собой, заключают тактическое соглашение между собой, с одной стороны, и с турецким шпионажем, с другой» [232] ЦА ФСБ России. Ф. 2. Он. 2. Д. 29. Л. 5. .