Юрий Поляков - В зоне риска. Интервью 2014-2020

– Но всё же представители так называемого либерального лагеря имеют пока больше влияния, особенно в культурной сфере. Вы и сами как-то в одном интервью приводили пример об установке памятника Ростроповичу на столетний юбилей Свиридова.

– В том-то и дело. Начальство как рассуждает: патриоты никуда не денутся, они всё равно будут поддерживать власть. Для них государственность, традиции – это сверхценность, они работают за идею. А вот либералов надо приманивать и подкармливать. Потому и существует некоторый перекос. Видимо, по этой причине к столетию великого русского композитора Георгия Свиридова в Москве почему-то поставили памятник не ему, а Мстиславу Ростроповичу! Я задал прямой вопрос Владимиру Путину: как такое произошло, почему? Он согласился: действительно странно, и многозначительно посмотрел на помощников. Это ведь нелепость! Но помощники потом пальцем не пошевели, видимо, тоже либералы – спящие…

Я не против Ростроповича, он музыкант международного уровня, но ведь не уровня Свиридова. То же самое с балеринами. Майе Плисецкой сразу поставили памятник, вопреки всем законам (у нас же по закону 10 лет должно пройти со дня смерти, чтобы было понятно, что за фигура, достояна ли памятника), а Галине Улановой до сих пор нет памятника в Москве. Почему? Неужели уровень ниже?

Также неясно, почему у нас нет ни одной улицы Михаила Меньшикова (Александра Даниловича тоже нет), Победоносцева, Каткова – ярых противников революции. Если революция зло, как теперь считается, то почему «в загоне» те, кто против неё боролся? А цареубийца Войков как был в названии улиц, так и остался. Странно как-то? Смахивает на топонимическую шизофрению.

– Вы имеете в виду Михаила Меньшикова, которого расстреляли большевики-чекисты как врага народа в 1918 году?

– Не врага народа, а черносотенца. Да это был видный русский писатель и публицист конца XIX – начала XX века с отчётливой национальной позицией. Или вот ещё: почему книга об императоре Александре III в серии ЖЗЛ так долго не издавалась и вышла в серии самой последней, а ведь при нём развитие России было на самом пике и рвануло далеко вперёд! Так же в загоне оказался писатель Николай Лесков – до сих пор о нём в ЖЗЛ не вышло ни одной книги. Почему? Объясню: в либеральном сознании Лесков – представитель «тёмных сил», которые выступали против прогрессизма, приведшего в конечном итоге к революции. Но раз вы против революции, то почему тогда у вас не в почёте противники революции, а, наоборот, главные недруги? На этот алогизм мы в «Литературной газете» постоянно указывали. Услышала нас власть? Нет, не захотела…

– У вас не раз возникали разногласия с либералами, в том числе и в вопросе присуждения премий.

– Наша премиальная политика очень тенденциозна, одариваются книги независимо от их уровня и качества. Главное, чтобы автор был… лояльным к либеральному тренду, а если он ещё и русофоб, тогда на раскрутку будут брошены все ресурсы Роспечати. Вы не увидите в списке лучших тех авторов, которых можно назвать патриотами России. Они скептически относятся к стране, власти, хотя пользуются её щедротами. Именно такие авторы попадают в короткие списки, получают премии. Чем больнее литератор старается куснуть Россию или Советский Союз, тем больше у него шансов стать кандидатом в лауреаты, независимо от литературного уровня. Я по этому поводу в своё время устроил скандал и вышел из числа академиков «Большой книги».

– По вашим произведениям уже снято 15 фильмов. Сценарий к фильму тоже другой жанр?

– Честно говоря, я сценарии по собственной прозе стараюсь не писать. Тут самое сложное перевести прозу на язык кино. И вот на кинофестивале «Балтийские дебюты» я смотрю фильмы и вижу: в современном кино вообще мало хорошей литературы. Многое в российском кинематографе было утрачено ещё в 1990-е годы. Постепенно кое-что возвращается, в том числе профессиональная режиссура. А вот литература в кино, на мой взгляд, по-настоящему не вернулась. Сценарий – это жанр литературы. Возьмите, например, собрание сочинений Василия Шукшина, некоторые произведения так и обозначены – киноповесть или кинороман.

– Работа в газете не накладывает ли отпечаток на ваше творчество как писателя? Там и язык другой, и ответственность за каждый материал от первой до последней полосы. Не возникают ли в голове некоторые штампы, связанные с этой работой?

– Ни одному талантливому человеку газета ещё не помешала заниматься литературой. И ни один неудачник ещё не признался, что ему просто не хватило таланта. Говорят: не хватило времени, заела семья и быт, проклятая советская власть или власть чистогана – в постсоветское время. Всё что угодно. Хотя на самом деле причина в отсутствии дара. Ни Горькому, ни Куприну, ни Бунину, ни Булгакову, ни Ильфу с Петровым, ни Катаеву журналистика не помешала, а помогла, расширив их кругозор и тематику. Почти все прошли через работу в газете или журнале. Если у человека имеется вербальный талант, то его не забьёт никакая газета.

А дар писателя, напомню, складывается из трёх чувствительностей – вербальной, моральной и социальной. Хотя в принципе литературную жизнь можно прожить на одной из них… «Литературку» традиционно возглавляли крупные писатели – Фадеев, Кочетов, Смирнов, Симонов… Расцвет её связан с именем Александра Чаковского. Писатель он, может быть, не выдающийся, но литературным деятелем и журналистом был серьёзным. Так что газетная работа помогает, а не отвлекает. К тому же есть газетный коллектив, который берёт на себя часть проблем и особенно техническую сторону. Сейчас я являюсь председателем редакционного совета, оперативные дела передал другим, более молодым. 16 лет на посту вполне достаточно. Но жаль, что традиция, когда «ЛГ» возглавляли серьёзные писатели, нарушена… Максим Замшев, он скорее пописывающий литературный администратор, нежели писатель. Но так уж получилось.

– Работая в «Литературной газете» вы все материалы, которые поступают, были обязаны читать?

– Нет, конечно. Опыт – большое дело. Уже знаешь, кого не стоит читать, а кого, наоборот, надо с лупой, так как это газете может боком выйти. Главная задача редактора заключается в том, чтобы газета была интересной, а это всегда риск, можно задеть интересы сильных мира сего. Но если главный редактор не готов в любой момент положить заявление об уходе на стол, хорошей газеты от него не жди. Как только редактор начинает больше думать о сохранении кресла, на газете можно ставить крест. Боюсь, «ЛГ» сегодня двинулась именно в этом направлении.

У меня был эпизод, когда я два дня фактически был безработным. В Екатеринбурге открыли «Ельцин-центр». Кто читал мою публицистику, знает, как я отношусь к сему политическому деятелю. Этот центр, который по площади обширней Большого театра, меня возмутил до глубины души. В «Литгазете» на первой полосе прошёл очень жёсткий материал на эту тему, а я к нему придумал шапку: «Мумификация позора». Это вызвало бешенство в «семье», пошли жалобы на самый высокий уровень. А я в это время был в Ставрополе на премьере моей пьесы. Меня пытались защитить учредители «Литературки»: мол, это не Поляков, он был в отъезде. Но там отвечают: «Ладно врать-то. Мы его руку хорошо-о знаем!» Короче говоря, мне сказали, что придётся уйти. Но к такому повороту событий я уже давно был готов, поэтому особо не переживал…